На ходясь в душевном расстройстве, Панас, пусть родившийся и выросший за пределами незалежной, частенько сбивался на мову. Получалось колоритно:
- Та шо ты мнэ, Кулебякин, доводиш, чотирьох шайтанів тобі через коромисло! Не правий був, не правий і залишишся!
Вдохнул пару раз поглубже, он взял себя в руки. Всё-таки конструктивный диалог, туда-сюда... Состроил спокойную мину. Задумчиво перевёл взгляд с завпрода на нож и обратно. Продолжил, уже спокойно, тщательно подбирая слова:
- Вы, Михал Натаныч, что хотите делайте, и что хотите говорите, а только молоко мне свежее необходимо. Михал анатольич мне уже всю плешь проел с тем слабым на желудок зэком, которого, по всей вероятности, просто понос пробил от злоупотребления угощением нашей чрезмерно отзывчивой медсестрички, и ежели поставки просроченных продуктов будут продолжаться, не пойду же я, ей-же Аллах, к этим акулам пера, чтобы они взяли вас на карандаш? Не-е-ет... - тут выражение лица повара стало ну совсем уж загадочным, - я лично постараюсь добиться смены руководства. Вы меня понимаете?
Переключив после этой тирады внимание на шуршание под дверью, Панас чуть повернулся в её (двери) направлении, и, вытянув шею, гаркнул что было мочи:
- Ша, правоверные!!! Готовить кто будет?!