Кентавры.
На востоке Степи восходило солнце. Но Кентаврида еще спала. Ее не будили тревожные крики птиц или зверей. Вся Степь знала – сегодня особенный день для всех Кентавров – сегодня первый день Великих Состязаний, где отбираются только самые лучшие воины Кентавриды для служения их Вечному правителю – Пелакру. Последние несколько лет были странные. Ползли пугающе глупые слухи по Кентавриде – их повелитель умирал. Но это были всего лишь глупые слухи, которые распускали враги Кентавриды! Хотя, они были не без основания – голова Пелакра стала полностью седой, и все чаще некоторые замечали, что он… кашлял. И как бы ревностно ищейки Жрецов Ипоферонтаса не выбивали глупости о будущей кончине великого Правителя, лишь немногие знали, что это так – Пелакр умирал. Медленно, но уверенно. Он сам это чувствовал, он умирал, чтобы пойти вслед за отцом. И в этом мире его держало лишь только огромная сила воли и желание жить. Он не хотел отдавать кому попало Кентавриду. Он хотел отдать ее в руки такому же, как и он…
Его враги не спали. Сотни лет они вынашивали свои планы, Ждали повода. И вот этот день настал – сегодня как прошло пять десятилетий с того самого дня, когда были основаны Великие Игры. И если верить слухам, победителю будет дарован особый дар на свете. Игры как всегда начинались с речи Пелакра. Жрецы Ипоферонтаса предостерегали, ограждали сына Бога от постоянных встреч с народом, чтоб не видели слабости его. Но от этих речей только становился он злее – пусть он и кашлял и был седой, но силы не покидали его. Часто жрецы Ипоферонтаса, служащие при Пелакре. Его удар и хватка были все так же сильны. Он вышел навстречу своему народу, как выходил все прошлые пятьдесят раз – в роскошной накидке, парадном доспехе и тиарой, украшенной самым крупным рубином. Толпа встретила его радушным ревом
- Жители Кентавриды! Я рад видеть вас на очередных Играх! Как видите, все слухи о моем здоровье преувеличены! Я полон сил и намерен сам принять участие в состязании! И пусть победит сильнейший!!!
Начались состязания. Каждый мог принять участие, но лишь только сотня проходила отборочный тур. Из этой сотни отбирались самые лучшие бойцы – они проходили состязания по стрельбе из лука, владению копьем, мечом и щитом, метательному оружию. Под конец оставались лишь только десять самых лучших во всем. И из этих десятерых отбирали двух самых лучших, тех, кто сумеет победить своих соперников в смертельной схватке. Эти двое в финале должны были сразиться выстоять против Охраны Пелакра, пока течет в часах вода. И если они пройдут – они станут одними из них.
И вот, настал тот день. Были отобраны десять лучших бойцов. Но в этом году должен был остаться лишь только один. Это был Нугай, сын из самого далекого кочевого племени, о котором не слышали даже старожилы. Его осыпали лепестками цветов и радушными возгласами – он единственный кто сумел выстоять против Гвардии без единой царапины. И по традиции, сам Пелакр вышел ему навстречу.
- Скажи, Нугай, как ты себя чувствуешь? Поделись с нами своими мыслями!
- Мыслями, говорите… Да я вот думаю, – резкий рывок рукой вперед, выпуская спрятанный до поры метательный кинжал - что вам пора помирать, Сын Мертвого Бога!
Нож попал прямо в сердце. Пелакр упал,истекая кровью. Толпа вмиг замолчала, смотря на то, как их бессмертный лидер смертельно ранен. На Арену ворвались бойцы в странных доспехах. Гвардейцы быстро остановили бы их, если бы не предатели среди своих. На глазах сотен Кентавров случался военный переворот
-Теперь нет никакого Пелакра! Арес умер! Его сын умер! Теперь мы будем жить не по указке мертвых Богов, а сами вершить свою Судьбу!
-Глупец…
Раздался тихий голос Пелакра, медленно встающего с земли.
-Ты думал, что меня можно остановить жалким ножичком? МЕНЯ, СЫНА БОГА?!? – Пелакр резко вырвал нож из своей груди. Еле заметная волна пробежала по телу полубога. Откинув нож в глаз одного из стражей Нугая, Пелакр подобрал цеп и разъяренный побежал на предателя. На помощь Пелакру побежали с трибун его люди, уничтожая мятежников. Пелакр не успокоился пока, от них не осталось лишь только голов. После чего, он упал, и понесли на руках его в шатер его. Шесть дней и семь ночей спал Пелакр. На седьмой день его дыхание прекратилось, а лицо расплылось в улыбке. Там, за гранью, он встретил всех, кто был вместе с ним на том пути. Вместе с Отцом…
Похороны величайшего во всем мире Правителя длились месяц. Месяц скорби и погребальных костров. Многие из его детей отправлялись вслед за ним. По окончании скорби встал резкий вопрос – кто же встанет во главе его Империи? Он оставил после себя сотни детей, которые имели равные шансы на его трон. Кентаврида по сути дела держалась на Пелакре и «ручных» жрецах Ипоферонтаса. Теперь, когда не было Вечного Правителя, начался разлад в умах и в Кентавриде. Жрецы Ареса отказывались от своей веры, а жрецы Ипоферонтаса, за то, что слишком сильно лезли в жизнь Кентавров, навязывая чрезмерно жестокие законы – в лучшем случае изгонялись, в худшем – вырезались. Кентаврида распалась на множество отдельных государств, воюющих между собой. Бывшая Кентаврида, с ее законами и обученной армией неохотно отдавала свои позиции, но рано или поздно без жесткой руки популярного у всех слоев Правителя она бы распалась. С Севера начали поступать тревожные вести – в горах было замечено чудовище. Летающее и огнедышащее, они истребляли одно малое племя за другим. Кентавриде нужен был Герой. Множество смельчаков отправилось на Север, ведь убийство этой заразы сразу возведет их в ранг Полубога. Одни пытались сразить их в одиночку, другие – группой. Один даже пришел с армией. Лишь только одному удалось сразиться с этой тварью. Силхид, простой пастух вызвал ее на четсный бой. Один на один. И ему удалось победить это летающее существо, которое звало себя «Дракон». Силхид встал во главе того, что осталось от Кентавриды Пелакра. Он был наречен Пелакром Вторым, а из шкуры этой твари были сделаны новые церемониальные доспехи. Мясо ее ели три дня, а кости стали главным украшением тронного зала. Многие заметили, что они уже давно не поклоняются Аресу. На всех изображениях он выглядел в точности как Пелакр. В молитвах они ставят имя Пелакра ближе, чем имя их Бога-Создателя. Из таких мелочей и начал формироваться новый культ. Культ Пелакра, как самого величайшего на свете Бога, который был смертным и вознесся, чтобы с небес наблюдать за своим народом. Новый Культ уже начал замещать Ареса, но еще очень много людей поклонялось Богу Войны, а не сыну Его.
Постепенно, Кентаврида вернула часть своих территорий. Но распад не прошел даром – были еще два государства, которые соперничали меж собой – Каханат Дол, который занял весь Нижний Дол во главе с Житомиром и Хунтайджи во главе с Аванпостом. Для Пелакра Второго настали трудные времена – и если с Каханатом еще можно было договориться, то Хунтайджи проповедовали старые пути, когда не существовало Законов других, кроме законов силы. Да и Кахант тоже был хорош – там правителями были представители культа Ипоферонтаса.
Скавены.
Кланг
Раздалось в пустоте
Кланг-кланг
Раздалось еще раз, уже слышней. Постепенно, к этому стуку прибавлялись другие, становясь ритмичным звоном.
Клан-кланг-кланг
Удары киркой по каням все громче и громче.
Тележка въехала в гигантскую пещеру, где на кривых, на скоро сколоченных подмостях трудились десятки крыс. Их основной задачей были металлы, которые Скавены не выкидывали, но и не делали ничего полезного. Лишь только благодаря десятерым пленникам, которых они сумели захватить в Талааре, они узнали, что можно делать с этими блестящими кусками камней. Поначалу было трудно всем – пленники не понимали их, и не делали блестящие металлические предметы. Лишь только когда пленники выучили более-менее язык, выяснилось, что они не могут просто так делать металлические вещи. Им нужны другие инструменты – печи, которые настолько горячие, что плавят блестящие камни. Формы для инструментов. Наковальни, на которых придается форма. Молоты, молотки, щипцы – все. Аркх-маххтрес хотели избавиться от этих бесполезных существ, но жажда обладать и делать металл все же стали превыше их ненависти. Несколько месяцев потребовалось, чтобы создать наковальни и печи. Еще месяца три - чтобы найти один набор инструментов. И первыми вещами, что сделали выжившие даэры - инструменты для себя, чтобы начать работать в полную силу. Потому что им ничего другого не оставалось. Только ждать и работать. А за их работой наблюдали десятки любопытных глаз, которые учились, смотря за их работой. Когда Даэры шли спать, к их инструментам тянулись крысиные лапки, пытаясь повторить то, что делали они. Многие травмировали себя на этом пути, лишались глаз или рук, оставляли на себе ужасающие ожоги от жара печей и раскаленного металла. Но те, что выживали, научились плавить металл и обрабатывать его. Так появились первые кузнецы у скавенов. Их работы были не сравниться с более изящными инструментами Даэр. Но крысам это было неважно. Это не ломается от первого удара? Значит прочное. Этим можно резать? Значит острое. Это можно держать в руках? Значит это инструмент. Который прочный и острый. А что еще надо?
Скоро здесь не будет металлов, но жизнь комнаты на этом не закончится. Здесь построят жилища из камня и будут жить рабы, которые будут делать оружие. А Даэрам будет дарована самая высшая награда, на которую может претендовать мужчины в Рхесе - жизнь.
Тележка остановилась. В ней полулежала Иртрехсс Арэнха, которая смотрела за работой рабов. Она беззвучно возносила мольбы Митере. Молила о сладкой мести ее матерям, о жутких смертях врагов крыс. О всем том, что радует душу озлобенной на весь мир, бесплодной крысы...
Навий
Долгие месяцы плавания. Месяцы проверки на прочность для многих Скалле. Для многих бывших Тэви было странно видеть женщин, которые руководили всем. Они, так называемые «Старые» Навий были высокомерны по отношению к тем, кто стал таковым недавно. Не это злило их. А то, что им пришлось покинуть родные земли в то время, когда они были особенно нужны. И все ради чего? Ради мечты какой-то старой, выжившей из ума женщины?! Но дух Тэви был силен в них – они оставались верны Скалле, не покидая его. Шли месяцы, а терпение «молодняка» кончалось. Когда они были уже на грани, Нойон переговорила с представителем недовольных. Они пришли к соглашению – когда флотилия приплывет, они будут вольны плыть во все стороны. В целом, плавание шло нормально, благодаря их друзьям мореплавателям фриллам, без которых они бы не проделали столь долгий путь с минимальными потерями. Вскоре увидели пики гор, а затем деревья, настолько огромные, что могли сравниться с высотой холмов на их родине. Основная часть высадилась в Заливе, но те, что были недовольны, высадились раньше, основав свое поселение, назвавшись Марусэйл – так их еще прозвали во время плавания за паруса красного цвета. Красные паруса означали, что они не следовали за флотилией Нойон. Единицы, пополнив запасы, отправились обратно. Но о них уже больше никто не слышал. Погибли их корабли в штормах, или умерли от голода или от отравления – неизвестно.
Те же, что остались, назвали свое поселение Сантоко, Храм. Первое время было крайне трудно – запасы за время плавания крайне оскудели, они прибыли на совершенно новое место, абсолютно незнакомое им. Жилищем им послужили корабли, которые перевернули вверх дном. Те, что оставили на плаву использовались как рыбацкие. Никто не хотел вернуться обратно к Тэви, понимая, что их не примут обратно после такого предательства. Изучение окружающей местности шло медленно, но уверенно. Ведь впереди у них еще сотни лет.
Даэры.
Изменения не всегда заметны глазу. Изменения не всегда кричат о себе. Они не всегда происходят внезапно. Нужно время, много времени.
Отказаться от Жрецов в правящих органах – благое дело. Но не были готовы те, кто заменят их. Кто встанет на их место? Столяры, повара? В срочном порядке были организованны школы-интернаты, где обучались те, на кого будет возложена судьба Кзардома. Скоро, жрецы не будут полностью контролировать все в Кзардоме. Но это все будет нескоро. Уйдет минимум лет пятьдесят, прежде чем вырастет первое поколение чиновников.
Но пока что по сути дела правили Жрецы. Ромлам, нынешний правитель, был с детства забитым и запуганным существом. Неуверенно во всем, оно искало ответы не в самом себе, а в своих советниках-жрецах. Те, видя слабость Ромлама, ничего не могли поделать – бывает даже в самой сильной цепи слабые звенья. Они могли лишь только облегчить душу Ромлама, почти полностью взяв власть в свои руки. Оставались надежды лишь только на будущих наследников. Но, увы, старший сын Ромлама, Устир, был слабым и болезненным. Он почти никогда не выходил из своих комнат, где проводил свое время среди докторов, Жрецов и многочисленных нянек. Младший же, Нокор, рос волне здоровый – физически. К несчастью, он был слабоумным и просто отставал от развития.
Проблемы были не только в семье правителя. Талаар подвергся самой наглой выходке крысолюдов – они снова прорыли туннель, но на этот раз они не воровали все подряд – а именно даэр, они успели утащить десятерых, прежде чем обвалили свой туннель. К несчастью, место обвала было как раз под крепостной стеной. Почти полностью была обрушена восточная стена, погребая под своими обломками множество Даэр, которые отбивали очередную неудачную попытку крыс уничтожить стену. Лишь только благодаря случайности крысам удалось прорваться внутрь Талаара…чтобы там встретить свою смерть от подоспевших солдат. Когда, наконец, удалось спасти хоть кого нибудь, выяснилось, что эти крысы каким-то образом сумели украсть главного кузнеца Талаара и его учеников!
Эти события словно подстегнули Даэр. Многие отправились в Талаар, чтобы помочь в восстановлении стены и помощи нахождения пропавших кузнецов. Но, увы, отряды снова не находили и следов жизни крысолюдов в пустыне, откуда они приходят. Это почти все не касалось Даэрдума – в нем были свои проблемы, своя война. Жрецов, пытающихся истребить Томтон Толун и таинственного Винодела. Этот Винодел почти полностью владел всеми плантациями Томтон Толуна, на которых трудились в рабском труде жаждущие еще чарки Вина Бога. Но причин для ввода войск в Даэрдум пока еще не было – Жрецы справлялись своими силами, отвоевывая и леча несчастных Даэр
И был день, и была ночь, Ход 14