Внезапно в глазах у Егора потемнело, в ушах зашумело, затем белые свет и шум заполнили все окружающее пространство. Сказочников попробовал сделать шаг вперед, но наткнулся на что-то и понял, что в этом направлении продвинуться не удастся, тогда Егор стал шарить руками вокруг, ища путь по которому можно было бы выбраться обратно, туда, где мир цветной, где он едет на не своем поезде в купэ номер семь. Где-то через минуту его усилия увенчались успехом. Белая пелена спала и её место заняло окно. Такие окна обычно можно увидеть в поездах. Симфония бесформенных звуков сменилась стуком колес. "Уфф...вроде отпустило. Больше пить не буду! Это ведь надо же...покруче белой горячки". - подумал Сказочников. Только успел он закончить свою мысль, как нежданый свист и грохот разбудили монотонный говор колес. Следом лес за окном поезда осветился яркой спышкой...и ещё одной, и ещё, и ещё! Какие-то дьявольские силы вздымали землю и ломали русские березки, сосны и ясени, превращая их в щепу и перемешивая с землей и человеческой плотью. "Откуда здесь..?" - но додумать Егор не сумел, из леса в безумии выбегали люди и смешивались с землей огнем и разрывами, становясь самоей землей... реконструктор наблюдал среднестатистический артобстрел смешанного леса средней полосы России 1942 года. Прильнув к стеклу, забыв, что взрывы рождают не только огонь и фонтаны земли, но и осколки, которые смертельны для всякого человека, Егор Сказочников смотрел как удаляется тот пяточок леса где гремели разрывы. где неизвестные ему люди зачем-то умирали. "Они ведь..." - но он снова не успел закончить мысль. Звуки разрывов стихли, уступив место сначала тихой, но все громче и громче звучащей мелодией. она играла откуда-то из юности, из студенческой общаги медфака, где серега с Витьком дуэтом напевали: "Когда внезапно..." - мужчина обернулся в ту сторону, откуда доносилась мелодия, обтерев рукавом запотевшее окно и побелел: вдоль железной дороги, беззвучно горлопаня какую-то песню, маршировала рота советских солдат.
Поезд поравнялся с ними и замер. Если вы думаете, что люди не могут шагать с той же скоростью, с какой едет поезд, то увидев такое, вы были бы изрядно удивлены, увидев роту солдат, марширующих со скоростью поезда и нисколько не отставая от него, а иногда даже опережая. Во главе колонны Егор увидел лейтенанта и, о диво, признал в этом молодом, "зеленым" лейтенантике самого себя. Тот тоже, казалось, заметил Егора, переместился поближе к поезду и заговорил:
-Здравствуй, Егор! - грустно улыбнулся лейтенант.
-Дед? Как ты здесь..?
-Здравствуй Егор, как же давно я тебя не видел. - кивнул он Сказочникову, поправив фуражку. - Ты чего такой угрюмый?
-Да я как-то...
-Слушай, у вас там как? Все живы? Как Маша, ну, бабушка твоя как? Ты уж съездий к ней, а то нас тут не пускают, война! - погрустней лейтенант.
-Да, да, съезжу. - протороторил Егор, представив заросшую травой бабушкину могилу, которая стояла в одиноком лесу под Нижним Новгородом. - Мне все как-то не удавалось к ней...съездить. Мы же переехали. - потерянным голосом продолжал он.
-Переехали?Вот молодцы, а куда?
-На Урал.
-На Урал? - растерялся "дедушка". - Неужели мы их так далеко пустили? - испугался он, заглянув в глаза Егору, ища там ответа.
-Нет! Нет! Не пустили! Вы их остановили деда и прогнали! - торопливо ответил "внук".
Лейтенант облегченно выдохнул: - Значит победим?А когда? Мы тут устали слегка. - он обернулся и взглянул на своих солдат. Те так же шагали вперед и что-то пели. Егор тоже посмотрел на бойцов и только тут заметил, насколько те измождены. У многих шёки были впалые, под глазами мешки, а лица усталые, грязные, но у всех глаза буквально пылали голубым пламенем. Лйтенант что-то сказал им и солдаты заулыбались, радостно замахали Егору руками. - Но ничего, вот сейчас до Волхова дойдем и... - лейтенан не успел закончить фразу. Солдаты что-то беззвучно закричал, кинувшись в лес. Из хвоста поезда с темного ночного неба на железнодорожное полотно пикировал немецкий истребитель. Как ни старался Егор, но убегающий вперед поезд скрыл от него то, что происходило сзади. Не узнал он, избежал ли лейтенант опасности истребителя или остался лежать у полотна. - В 45ом, в 45ом, деда! - только и мог кричать он, в надежде, что оставшиеся позади красноармейцы его услышат. По щекам мужчины текли слёзы. Он осел на пол и сжав голову руками уставился в потолок, вспоминая всё-всё: и могилу под Нижним и пропавшего без вести деда и лица красноармейыев и их глаза.