- Чай... Ты же помнишь - я не пью кофе, - Тим говорил это без злости или напряжения. На его лице красовалась мягкая, ели заметная улыбка. Он немного по-хозяйски разделся (наверное потому, что он был здесь уже несколько раз, когда Ева показывала ему свои картины) и пошел на кухню.
- У тебя, я смотрю, почти ничего не изменилось, - Тим вдруг остановился на пол-пути к кухне, всматриваясь в одну из более старых картин Евы. Тим её уже видел, когда приходил раньше, и, почему-то, всегда задерживался именно на ней каждый раз. Когда Ева спрашивала его, что он находит в этом полотне (Ева не считала своё творчество плохим, но это определенно не было её лучшей работой, по её мнению) Тим говорил, что оно его успокаивает. И добавлял каждый раз, что если бы была возможность - приходил бы каждый день любоваться этим чудом. Когда же Ева предлагала ему забрать картину, как другу, Тим наотрез отказывался, аргументируя это тем, что она хороша только здесь, рядом со своей владелицей.
Тим тоже был художником. Не сказать, что отличным, но Ева по достоинству оценила его творчество, когда прошлый раз была у него в гостях. Беседы за чашкой чая о красоте тех или иных полотен были обыденными при их встречах. Но никак не скучными. Они всегда были живыми. Настолько, что время пролетало незаметно. Тим почти во всем соглашался с Евой, когда речь шла о её картинах. Ева сначала считала, что это отчасти из-за солидарности к подруге, но Тим по-настоящему ценил её работы. Кроме того на их встречах он то ли в шутку, то ли серьезно утверждал, что Ева талантливей самых знаменитых художников, таких как Пикассо и Микеланджело. А потом, опять то ли в шутку, то ли серьезно, добавлял: "И я тоже..."
Он не любил известные произведения искусства и считал, что преподавать рисование по "мазне старых маразматиков" - это такой же идиотизм, как... Как... Как учить слепого писать ровно таким же образом, как обучают обычных людей. В этом плане у них часто бывали очень живые дискуссии. Но последний раз они разговаривали по телефону... Где-то месяца два назад. Может больше. А в живую она его не видела, наверное, год.
Ева заметила, что Тим повел себя немного странно: во-первых, он прихрамывал. Ели заметно, но достаточно, чтобы глаз это не упустил. А во-вторых, он взял с собой зонт внутрь. Пошел в сторону кухни вместе с ним. И... Опирался на него. Словно на трость. Может... Может это ранение? Тим же все-таки телохранитель. Он этого от Евы не скрывал. Работа опасная, но, похоже, она ему нравилась.
В остальном же - это всё тот же Тим. Милый парень, который когда-то, ценой фингала под глазом, спас её от уличных бандитов.
- Какая же она красивая, - сказал Тим, смотря на ту самую картину, после чего прошел на кухню, - Ну давай, рассказывай! Как оно твоё ничего?