Самое страшное - не взрывы мин, не грохот пулеметов, не стоны врагов. Самое страшное - когда все это непостижимым образом начинает нравиться.
Кровь стекает в ботинок, пот течет в глаза, азарт и ненависть хлещут по венам. Когда ты успел стать таким Бренди? Ты был озорным, шпанистым мальчуганом, ты был раздолбаем, ты был лгуном и лентяем, но у тебя были чистые глаза. Пусть слегка лукавые, зато дети, заглядывая в них, улыбались... ты грешил, но ты ходил в церковь, и ты молился о спасении души... а теперь... а теперь ты молишь Бога о том, чтобы твоя пуля попала человеку в живот, а не в руку, в твоих глазах азарт убийцы, а твой перекошенный рот улыбается страшным оскалом... ты перестал быть человеком, ты стал морским пехотинцем. И только Богу известно, есть ли дорога назад.
- Вмаж им, Роб! Ты - молот божий! Господь покарай пиздоглазых выблядков!!! Подходите, суки, у нас на всех хватит свинца!!! - поудобнее перехватывая винтовку и прилаживаясь стрелять, проорал О'Салливан.