Гвен изобразила лицо искреннего раздражения:
- Пфффффф! Вы что все - слепые?! Да нет тут уже конфедератов! Нет Сынов Корхала! Никого, черт вас дери, нет! Есть только терране... И протоссы. И зерги... Но... Поезд - это самоубийство, как же вы не понимаете!.. - похоже Гвен даже не знала, как вразумить ополоумевший отряд, - Помните... Эм... Помните того муталиска? Что напал на нас час назад? Мы передвигались без шума, тихо и не заметно. Но даже так зерг нас нашел. Поехать на поезде - это всё равно, что созвать их на собрание! Это смерть! Даниэль! Ну скажи им! НЕ МОЛЧИ!
Похоже, что авторитет сейчас не имел никакого значения. Что Сержант, которому перед страхом смерти повиновались раньше бойцы, что врач, который в единственном числе должен был поддерживать силу воли и разума отряда - всё бестолку. Отчаянье захватило Гвен целиком. Они просто не хотели слушать! Просто не слышали! Ситуацию мог исправить сержант. Его, как минимум, учили поддерживать дисциплину любой ценой. Но он почему-то молчал. Так и хотелось подойти к нему и дать смачную пощечину, чтобы он пришел в себя и стал вновь мужиком, которого Гвен бы раньше не только грудью вперед загораживала, отбиваясь от протосских зилотов своими двумя, но... Но и... Сделать... Что-то большее. Что-то о чём бывает стыдно думать. Быть может подумай сейчас Гвен об этом, у неё бы щеки покрылись краской. Однако размышляла она о другом: словно весь мир сейчас не давал ей спасти их жизни.