Когда поступил приказ лейтенанта о построении Флеминг, измотанный и злой, только чертыхнулся про себя и тяжело вздохнул. Ему уже было глубоко плевать на всех этих высоких гостей и торжественные приемы. Однако приказ есть приказ.
- Всем построиться!!! - закричал он звонким, зычным и веселым голосом, хотя по правде сказать веселье это было довольно фальшивым - У трапа! За стрелками! Живей-живей! Животы подтянуть!
Матросы забегали, засуетились словно квочки потерявшие цыпленка, но буквально через пару минут уже стояли на местах, пытаясь подражать - впрочем безуспешно - молодцеватой выправке морских пехотинцев. Со своей позиции рядом с офицерами Кристиан оглядел строй и изобразил на лице ободряющую улыбку, которая однако моментально слетела когда он повернулся к карете и сменилась непроницаемым каменным выражением. "Ну ладно. Давайте уже залезайте и разойдемся по гамакам..."
А потом его словно окатило из ведра ледяной водой и по всему телу побежали мурашки.
"Боже, до чего же хороша..."
Дыхание перехватило и сердце забилось как сумасшедшее. Кристиан уже не стоял на ногах - он плыл по воздуху, чувствуя себя так будто ступни его внезапно оторвались от бренной поверхности и зависли в полуметре от нее как у повешенного или святого. Это было потрясающее ощущение, которое длилось и длилось, покуда он видел перед собой завораживающий образ гостьи. Спустя несколько мгновений - а может часов - мичман, призвав всю флотскую выдержку, предпринял попытку овладеть собой и в особенности своим лицом, что наверняка отражало всю гамму чувств, переживаемых сейчас его впечатлительной натурой... Насколько это у него получилось судить было трудно, однако в какой-то момент он с удивлением заметил что выполняет, сообразно приказаниям лейтенанта, все положенные движения, хотя тело тут действовало совершенно независимо от хозяина, подчиняясь усвоенному на службе рефлексу. А в голове тем временем кто-то очень восторженный и лиричный пел под аккомпанемент трепещущих душевных струн:
"Она просто чудо..."