Разум Джека определённо не находил ничего прекрасного в том, что происходило. Впрочем, разум Джека никто и не спрашивал.
Никто не спрашивал кривящийся в презрительной агонии разум минуту. Или даже две. Или больше, или меньше.
Но потом до Кергарда донёсся отголосок дикого, истеричного крика головного мозга. Голова бросилась к земле, глаза, яростно моргая, пытались избавиться от застилающей их пелены.
Бам. Башкой об почву. Бам. Два раза. Искры окончательно прорвали пелену на глазах.
Лейтенант очнулся. Вырвал нож из бедра бедняжки Кероса, чем "разбудил" и его. Громовой рокот хохландского голоса разнёсся над полем битвы:
- Встать, мои шансики! Встать и перестать совокупляться с землёй, вашу мать! Подъём!- Вскочив, командир, на ходу перезаряжая винтовку, двинулся вдоль своего строя, пиная и толкая прикладом мушкетёров.- Я вам это ещё припомню, сраные извращенцы. Да, да, Карл, поздравляю с первой брачной ночью.- Удар.- Пауль, прекрати засовывать член в дуло!- Джек, отняв у бедняги Пауля мушкет, с размаху треснул оружием по лбу владельца. Поморщился. Отбросил.- Вста-а-ать! Подъём, извращенцы! Заряжа-а-ай. Пли.
Лейтенант, подавая пример, стоя где-то посередине строя, резко вскинул винтовку и выстрелил в сторону врага.
Конечно, солдаты не успели. Но запах пороха и шум выстрела, вроде бы, должны окончательно вытряхнуть из них хаоситскую дурь.