Волынски усмехнулся, взял вместо привычной скрипки лютню, вышел на открывшуюся здесь же сцену, присел на стул стоящий посредине, и начал...
Струны лютни под его пальцами издавали приятную, неторопливую, и немного грустную мелодию, вскоре раздался и голос самого Франца:
- Страшна, неприступна стоит цитадель
И войско у стен ждёт команды на штурм
Вдруг к каменным стенам пришёл менестрель
И тихо коснулся серебряных струн.
В плаще, без доспехов с гитарой в руках
Безумец уйди, здесь война, страх и смерть
За поясом флейта на месте клинка
Не страшно ему. Он, вздохнув, начал петь.
Он пел о деревьях в зелёных лесах
О ветре, звенящем в высокой траве
О звёздах, что ночью горят в небесах
О быстрой реке и осенней листве.
О том, что должна миром править любовь
Что в мире сильнее, чем ужас войны
Что в битвах зазря проливается кровь
А жизнь на земле не имеет цены.
И песня струилась, звонка и светла
Безумный певец гладил струны рукой
Весенним ручьём из-под пальцев текла
Мелодия, вверх улетая легко.
И пел менестрель о зелёных холмах
О волнах, что бьются о берег морской
О том, как над морем восходит луна,
О снах, приносящих с собою покой.
И в душах у многих, стоявших у стен,
Откликнулась, песней задета струна
Во взгляде исчезла враждебности тень
И стало не ясно, зачем здесь война...
Когда Франц замолчал, раздался шквал аплодисментов, он сошел со сцены, на которую уже поднялись другие музыканты, и направился к Анне, подойдя он дождался начала музыки, поклонился и пригласил девушку на танец.