По возвращению в лагерь Букер, как мог, привел себя в порядок - а именно умылся, соскреб с лица жалкие остатки опаленных усов и надел новую рубашку. Запас их стремительно уменьшался, что не могло не тревожить.
Но еще сильнее тревожила Букера возникшая в горячке боя мысль о том, что с колонией что-то не так. В метафизическом смысле. Жизнь, конечно, полосатая, как африканская лошадь, но систематичность выпадающих на долю поселенцев-переселенцев невзгод уже больше напоминала не зебру, а вороного жеребца. Причем самым сильным аргументом в пользу этого был едва не сожравший Соула ленивец. Все можно понять, и хищные огнедыщащие цветы, и болезни, и помешательства поселенцев, но это был явно перебор.
Мысли этой стало неуютно в тесной черепушке Букера, так что он пошел искать, с кем бы поделиться своими тревогами. Соул, как назло, уединился с Мирандой. Неизвестно, что за оккультные практики они там изучали, но из палатки подозрительно несло спиртным. Так что Дэвид отыскал другого специалиста по аномально-паранормальному, мистера Блэкмурона, и последовательно, загибая пальцы, изложил ему свои опасения по поводу нависшего над колонией проклятья, особенно, конечно, упирая на вопиющий случай с ленивцем.
- Чертов ленивец! Вам это не кажется подозрительным, сэр? - спросил Букер, многозначительно шевеля бровями.