Поставив на палубу очередной ящик угля, Букер вытер черной рукой черный пот с черного лба и вдруг услыхал Крик. Дэвид за свою жизнь повидал немало переделок и мог без лишней скромности полагать себя своего рода экспертом по крикам. Так вот, этот имел мало общего с криком боли или ярости. Этим криком совершенно очевидно дирижировал чистый дистиллированный ужас.
Букер такие интонации слышал только однажды, когда один из его фронтовых товарищей отошел в кусты по нужде и обнаружил у себя в штанах живого угря вместо того, чему там полагалось находиться.
Магия. Магия, чтоб ее.
Крик столь же внезапно оборвался, а Букер вдруг подумал, что расхаживать по "Кенту", оставив все оружие в каюте, не такая уж хорошая идея. Исправлением этой своей оплошности он и занялся, вернувшись в свою конуру и нацепив портупею с кобурой и палашом прямо поверх драных закопченных остатков рубашки.
Вышел наружу, воинственно топорща усы. Мимо, навострив уши, пролетел Спарки, пес-призрак. Чуток поразмыслив, Букер отправился за ним. Больно уж у пса был целеустремленный вид.