Мир. Хрипит кто-то там, под оградой, где только что громыхало - словно вопить пытается, но не может из-за того, что горло сдавлено. Булькает влажно. Трещит то ли ткань, то ли еще что-то, что может трещать так же, как она. Приглушенный рык еще. Утробно-гортанный, с клокотанием. Зверь? Точно не койот, если так, те мелкие слишком.
Глянув в ту сторону, позволяет имперка "Химере" подхватить свою подругу под руку. И хмыкает, когда предлагаешь ей "реанимировать" стрелка "Клещей".
- Каре о ишики фумеи но джотай маде футари де нагуримашта.
Вы избили его так, что он теперь в коме. Нет времени на сантименты, с сожалениями заодно. Подхватываешь практически невесомую "Паучиху" - нескладно-сухую и плотную настолько, словно это упакованное в комбинезон соломенное чучелко - под другой бок, попутно понимая, что легко унесешь ее и сам.
- Мичи ва джиюдес.
Свободна дорога. Рвется вперед - вдоль здания - Якудза с такой прытью, которой остается лишь позавидовать. Кричит, уже на ходу.
- Шикачи, соре ва нагаку ва тсузукимасен!
Но, мол, это ненадолго. Оглядываясь через плечо "бланко".
- Йон, блять...
Где-то далеко позади, уцепившись за край железки, подтягивается и, грузно перевалившись во двор, спрыгивает на бетон среднего роста, крепко сбитый мужчина. В запыленных джинсах, шерстяной, в красно-черную клетку, рубахе с длинными рукавами, поверх которой накинут ярко-оранжевый жилет с широкими полосами светоотражателей. Каска еще, тоже оранжевая. Коммунальщик какой-то. Странно сгорбившись и зачем-то растопырив руки, будто краб - клешни, пару мгновений конвульсивно поводит головой влево-вправо, чуть слышно урча. То ли осматривается, то ли принюхивается. И, очевидно, заметив движение, срывается за вами практически прыжком, пару-тройку метров пробежав галопом, на четвереньках, и уже потом вскочив на ноги.
- Это что за пиздец?!
Валится за ним следом еще один - рослый и плечистый, тоже в жилете и каске, и тут же бросается следом за товарищем. Третья - судя по тому, что выглядит так, как будто только со стрип-пилона: в полупрозрачном, неоново поблескивающем бретелями бюстгальтере, таких же стрингах, и микро-юбке - "Мотылек" клещевский, карабкается следом за ними. Что-то не так со всеми тремя. Понимаешь быстро, что - лица чем-то красным перемазаны у всех. Так, словно это младенцы, которых из ложечки кровавым пудингом накормили неудачно, а потом еще более неудачно вытерли.
- Что за...
Не успевает Вэл договорить. Еще чьи-то пальцы цепляются за верх плиты. И еще. И еще. И еще. Раскачивается пластина, трещит, проседая под натиском тел. Штурмом берут, наваливаются, лезут друг у друга по головам. Вжикнув каблуком так, что цементная крошка летит шрапнелью, резко разворачивается на месте джапанирка.
- Тотемо такусан!
Слишком много. Взмахивает руками - левой сначала, правой потом. Хлопают за вашими спинами, взвившись ввысь и плеснувшись в стороны бурлящими клубами угольно-черной взвеси, микро-гранаты. Валится с треском, не выдержав напора, заграждение. Топчут и топчут чьи-то ступни жестянку.
- Ниджо-бьо омачи кудасай!
Двадцать секунд ждите. Дергает из-за спины катану, вскидывает ее к правому плечу, вставая в классическую "ин-но камае".
- Моши модоранакаттара, шиппатсу шите кудасай!
А потом - все, уезжайте-уходите. Развернуться? Помочь? Или бежать, бежать, бежать?