— Миста Клац, сир, н`хтите, хффф, — пока за бортом Мула шумели люди и не очень (судя по лицам некоторых абрыганов), ломалась вера в цивилизованное разрешение вопроса, хрустели кости и давились ноги на поколения вперёд, внутри облезлого салона смуглолицый мальчишка-служка (такой лохматый, с первыми усиками над губой) нервно поправлял болтающийся на нём мундир Кабарского флота и нервно глядел на Томми, — хффф, вам н`лить чефо для апператива? У н`с есть, — замялся, оглядываясь на наваленные в дальнем углу этой посудины ящики, — какой-то алкофоль во-о-он в том ящке. Я на бутылки н`сморел, но… — за его толстющим акцентом сложно было что-то разобрать, но парень явно предлагал мужчине выпить, — …эт явно алкофоль. — Улыбнулся ему с честным-честным видом. Чего пацан с ним так любезничал, да ещё проявлял чудеса расторопности?.. Наверное, потому что он был единственным на этом корыте, кто вообще хоть что-то делал.
Салон Мула представлял собой бывшее грузовое отделение, внутрь которого поставили кучу облезлых кожанных кресел, с заплатками, прикрутив их к полу машины на здоровые болты и не позаботившись особо ни о безопасности, ни об удобстве пассажиров: главное, чтобы задницу куда было положить, и то ладно! Всего тут было два ряда кресел у “окон” Мула, по два кресла бок о бок в каждом ряду, на сорок четыре сидячих мест в сумме, и ещё на пару десятков стоячих, если кто согласиться сидеть на ящиках по углам салона дирижабля. Да-да! Если вы решили, что Мул перестали использовать как грузовое судно, то вы сильно ошиблись. Всё хранили прямо тут, вместе с пассажирами!
Двигатель крепкого старичка находился в хвосте дирижабля, подальше от грузовых отсеков и капитанского мостика на самом носу у корабля. Разделения между капитанским мостиком и пассажирским отделением, как и разделения между салоном и отсеком с двигателем вообще не было: все перегородки, почти все украшения и утепление на корабле было снято к чертям, чтобы хоть как-то компенсировать разницу в весе из-за навешанных снаружи судна бронепластин и перегруза на самом корабле. Так что отборный мат капитана, нытьё второго пилота, гогот молодых служек и пытхтящее бормотание движка дирижабля было слышно по всей машине, где бы вы ни сидели!..
По крайней мере, было бы слышно: нет, капитан орал на механика и второго пилота как в последний раз в жизни вот уже второй раз, тут Томми ни на капельку не обманулся с сервисом, но вот ужасного шума движка, от которого бы уши заложило те же самые два часа не слышно — “технические неполадки`с, сир”, как ему сказал в один из моментов капитан, прежде чем снова сорваться в крике на ближайшего ковыряющего в носу парнишку. И за эти два часа снаружи успела собраться целая толпища доходяг!.. От мала до велика, всех цветов, народностей и полов толпились у трапа судна и уже подумывали взять Мула штурмом. Кто-то успешнее чем другие.
Онимару совершенно не чувствовал сопротивления, двигаясь через толпу. Вот он идёт вперёд и говорит “извините”, толкает кого-то в бок и отвешивает на автомате уважительное “простите”, вот кто-то на него наводит пушку, но он даже не замечает этого, отдавливая тому ногу и пока он валяется в толпе сопя, пытается его поднять ну или как минимум выказать свои искренние соболезнования. И в этот момент, наклоняясь, случайно толкает задницей ещё какого-то асранца в бок… чтобы этот мудак столкнулся с Майей — ну вот, ещё один несчастный пытается тянуть её назад, пихаться или не давать пройти дальше. И самое главное, как и прошлые в этой толпе, жутко падучий.
Но Майя не в обиде. Майя понимает. Тем более, что не все в толпе такие хамы и грубияны: что ни момент, она слышит откуда-то совсем рядом “простите”, и на автомате говорит “прощаю”, ведь у кого, как ни у неё могут просить прощения среди этого сброда. И на каждое следующее “извините”, “мои соболезнования”, и “простите, я спешу”, она отвечает “извиняю”, или “я тоже спешу”, или “мне туда нужнее”. И Онимару, по ходу движения, тоже слышит чьё-то поддакивание из толпы — наглое и напористое — но всё не может понять, кто такой шибко смелый из этих ребят и какие у него могут быть проблемы с ним конкретно. Слишком людно. Слишком шумно. Что эти люди тут делают?!
Чем ближе они были к трапу, тем агрессивнее и стремительнее двигались вперёд, и тем плотнее и соответсвенно злее становились люди вокруг них. Майе приходилось делать широкие шаги и почти что скакать через людей, словно лань. А Онимару пришлось очень широко раскинуть руки и активнее работать локтями. Такое чувство, что на том конце толпы была не погрузка на дирижабль, а раздача бесплатных денег всем и каждому. И вот, когда они оба вырвались из окружения и шагнули к трапу, Онимару с Майей сделали один единый рывок вперёд!.. И на самом входе с трапом столкнулись со стеной. Они даже не поняли сначала, что вообще произошло.
Майя шагнула вперёд и ей вбок, справа, врезалось что-то вроде ящика… или чего-то такого… но когда она обернулась направо, сделав шаг назад, то не увидела ничего на уровне своих глаз. В это же самое время Онимару столкнулся с левого бока если не со стальной преградой, то ощутил давление, как если бы врезался в плечо профессионального сумоиста!.. Но когда его глаза с огнём и явным вызовом ринулись влево, то всё, что он увидел перед собой — это достаточно подтянутая, но лёгкая и хрупкая на вид девушка. Странно… показалось, что ли? Не вкладывая в случившееся много мысли, двое под напором толпы снова одновременно ринулись на трап!
“БУФ”, — снова оба врезались в какое-то препятсвие, мешавшее им протиснуться дальше по дорожке к дверям самолёта. Снова сделали шаг назад, под силой толчка и теперь уже посмотрели куда надо. Глаза ведьмы опустились на тридцать сантиметров ниже, а глаза борца поднялись вверх: взгляды парочки пересеклись. На второй раз не заметить друг друга и не признать, что что-то тут не так они не могли даже с большой натяжкой. И пока они мешали друг другу забраться наверх, за их спинами набиралась очень злая и недовольная толпа. И пока это происходила, часть спешащих на борт дирижабля стали обходить его по боку. Кто-то искал другой способ пробраться вниз. Кто-то лез по канатам, крепившим его к верфе, а кто-то… искал вполне конкретный лаз.
Шин, со стороны наблюдавший за толпой, прошёл по самому краю ангара, подлезая аккуратно под брюхо дирижабля и ища на нём не особо приметный люк, ведущий к разгрузочной секции. Этот люк в тот момент, когда он пытался под него подлезть брали штурмом два каких-то подозрительных типа в пончо, буркнувших парню что-то вроде “занято, ищи другое место”, но Шин знал, что тут явно не занято, раз они решили вломиться внутрь, вместо того чтобы три раза постучать по люку, чтобы войти внутрь. Что он и сделал. С громким скрипом люк отворился и его впустил внутрь смуглый юноша в феске.
— Вхади, сир, — сказал ему тот и щербато улыбнулся, поправляя феску на сальных волосах и скидывая в люк папиросу, в это же время подаю Шину руку, чтобы он поднялся внутрь, — чё-то ты долга. Всё намарна? — Уточнил у него быстро. Парни в пончо что-то там кричали на него, но не обращал на них внимания, после подъёма Шина начав закрывать Люк. Со своего места, на всё это шоу смотрел уже порядком заскучавший Томми. И в отличие от Шина он увидел, как повернувшийся к люку спиной служка рухнул навзничь.
Его за ногу дёрнула рука, просунувшаяся в люк. А как служка упал на пол, вслед за рукой в закрывающуюся щель люка пролезло тело, а за ним ещё одно — два смуглолицых дьявола в пончо, что резко вынули из-за пазухи пушки и ударом рукояти отправили служку отдыхать, под крики “будешь нас ещё не уважать, сын шакала, будешь?!”. Они оба ввалились в пенозаполненный салон, маша во все стороны стволами револьверов. Тот что постарше заговорил:
— Мы едем до Горотто с вами, сукины дети, — он говорил холодно и надменно, с явным вызовом, — и едем бесплатно, ясно? Если у кого-то из вас, — обвёл весь зал стволом, — есть проблемы — можете валить нахер с корабля. У тебя есть проблемы? — Указал стволом на Шина. И совершил главную ошибку в своей жизни, отвлекшись на своего напарника. И кивнул ему. Напарник вякнул:
— Да! — Второй мужчина в пончо, с обрезом, был совсем молодым, прямо как местный обслуживающий персонал. Видимо, они все приехали во фьорды из Серых Песков, в который вёл другой очень популярный тут маршрут, пускай пески были в другой части континента. — Всэм ясно?!