–О-о-о-о да, о-сука-да. Пожещь так, щоб в Авернуще прощладой повеяло!
В отличии от друида, паладин особо долго ждать не планировал: он уже снял с пояса фласку с маслом и даже выдрал из неё зубами затычку, от чего и без того специфический акцент Трости приобрёл лёгкую аристократическую шепелявость.
Не от того слуга Темпуса хотел пожечь это чудище, что оно самой природой своей мерзко его патрону. И не от того, что даже природе оно не мило. И не опасность для заблудших путников вызвала у рыжего воителя столь бурную реакцию. И – честно говоря – даже не то, что оно чуть было не поело его и его нового beifahrer. Причина гнева паладинского была проста:
–Эта щука мой ломик щпищдила! Щ-ща пщмотрим, що быщтрее переваритщя: ломик у тебя в щелудке, щука, или ты щамо в огне!
С этими словами Кейн принялся поливать стену этой чёртовой Газебы маслом. Притом, поливать как-то фигуристо, будто рисуя маслом что-то на стене. Приглядевшись, можно было разглядеть что-то похожее на круг со срезанной верхушкой(будто бы от яблока кусок ножом отрезали), а внутри был какой-то перевёрнутый крест. Что это значило – понять не представлялось возможным, но "Рисовал" Кейн это дело явно с душой, пусть и без таланта, брызгая в стену маслом для ламп.
–Щука, падла, тщварь...–Сказал он, после чего выплюнул пробку от масла в "Изрисованную" стену и обернулся на Зодиака.–Жги, борода! Как раз туда-обратно метнуться успеем, как это говно в пепел превратится и можно будет в нём ломик поискать!