𝓓 ℬсе 𝓓
Собрав последние силы, вы нанесли своему чудовищному врагу последний, решающий удар. Сияющее звездное пламя, тугие лезвия магических ветров и даже голодные духи теней обрушились на истерзанную тушу в едином, последнем порыве. Спутанная чёрная шкура горела, источая снопы тошнотворного смога, кровь лилась вязкими непрерывными ручьями и даже сама бессмертная душа была безжалостно вырвана из гротескного тела, оставляя лишь пустую оболочку. Последние крохи воли и накопленного разбега пронесли чудовищный кадавр ещё на несколько шагов вперёд, прежде чем массивные лапы подкосились под непомерной более ношей истерзанной плоти. Сломленный ужасающими ранами и словами Зодиака, что были, пожалуй, ещё больнее, Назэркляйн издал последний, протяжный крик, опадая на скальное ложе с тяжелым грохотом. В его предсмертном возгласе не слышалось ни ярости ни угрозы, да и былой мольбы в нём больше не было. Всё, что содержал последний, хриплый крик извращённого создания — было горькое, удушающее отчаяние. Так кричал бы в последнее мгновение жизни утопающий, умей вода разносить его крик. Так звучит последняя мысль самоубийцы, бросившегося со скалы. Так звучит принятие своей мрачной участи. Так звучит полное и окончательное поражение. Безобразная голова склонилась к груди, повиснув на более неспособной держать её шее, как будто в последнее мгновение жизни чудовище смогло устыдиться обличённых речью звездочета пороков. Янтарные глаза стали меркнуть, как меркнут в опустевшем доме забытые, прогорающие свечи. Ручьи кровавых слёз лились из под чёрных век ещё несколько секунд после того, как последние искры жизни покинули чудовищное создание. Левая передняя лапа, всё ещё вытянутая в направлении Зодиака, устало легла на ребро облачного бассейна, оставшись протянутой к друиду в беззвучной, отвергнутой мольбе даже после смерти своего владельца. Правая же, по прежнему сжимавшая в мёртвой хватке злосчастный костыль — немой и безликий виновник всего произошедшего — согнулась пополам, прижав деревяшку к израненной груди создания, будто ребёнок, прижимающий поближе любимую игрушку в поисках утешения. Единственное оставшееся крыло взмахнуло в последний раз, тяжелым чёрным саваном накрыв всю остальную тушу. Назэркляйн был мёртв. На несколько мгновений, на несколько странных мгновений, показавшихся более нереальными чем что либо из пережитого вами сегодня, на горном пике воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим воем ветров, эхо предсмертного крика и биением пяти сердец. Отброшенная Марантой девчонка, так и не сумевшая убедить вас пощадить её брата, медленно обернулась на затихающий отзвук его последнего возгласа. Она поднялась и словно в трансе побрела, покачиваясь, на негнущихся ногах обратно на вершину. Её глаза остекленели, взгляд блуждал, губы продолжали шевелиться но не произносили ни звука. Руки безвольно повисли по бокам. Где-то на пол пути её обогнал куда более решительный Унглюклих, подошедший к чудовищному трупу вплотную чтобы всадить в ослабевшую шею чудовища последний болт.
–Auf Wiedersehen, черношкурый ублюдок. – С угрюмым презрением он сплюнул в лужу крови, начинавшую растекаться от массивной туши. Помолчав, будто обдумывая случившееся, капрал повернулся к вам с ничего не выражающим лицом, выглядящим ещё более старым нежели раньше и отрывисто проговорил:
– Наш договор исполнен. Я удовлетворил ваши условия. Вы удовлетворили мои. Я сделал для вас что мог. Вы отомстили за моих братьев по оружию. Позвольте теперь мне воссоединиться с ними на том свете. – Бросив на остывающее тело и упавшую перед ним на колени девчонку усталый взгляд, Унглюклих неспешно покачал седовласой головой.
– У меня есть что им рассказать. –