Как и в любой дороге, как и в любой другой день, Апачи предпочёл свести свой контакт с окружающими к минимуму. Он даже попал сюда честно, по билету, чтобы уменьшить телодвижения в дороге и перед началом экзамена. В поезде он искал самое незаполненное купе, в котором было бы меньше всего людей, с которыми нужно было бы вести разговор. И он даже нашёл такое купе и сразу же в него заселился!.. Это стало его главной стратегической ошибкой, как показало время, потому что за прошедшие часы в пути парень с каждой прошедшей минутой был всё более насторожен. Атмосфера в купе не предполагала ничего хороше. Напряжение росло.
И ещё бы ему не расти: они почти что были на месте назначения.
Очень скоро поезд остановиться и куча самых разных головорезов вывалятся из вагонов, став резко конкурентами друг другу, и если парочку человек вдруг зарежут в подворотнях Санта-Монтаны, а может даже за вокзалом — Апачи едва ли этому сильно удивиться.
И ещё меньше он бы удивился, если бы соседи по купе решили бы его прирезать. Просто как самую слабую и доступную цель — кто не захочет пнуть слепого? Об этом юноша думал, когда круглые часики в его нагрудном кармане отмерили ещё час. Они уже приближались.
Апачи был обычным худощавым юношей. Чёрные кеды на мягкой и высокой подошве. Тёмно-синие спортивные штаны. Мягенькая, океанически-синяя толстовка с капюшоном. Клетчатый платок на шее. Повязка на глаза с какой-то жёлтой национальной вышивкой, трость для слепых в руках и безразмерная спортивная сумка сбоку на сиденье.
— Кажется, там что-то сломалось. — Подал голос юноша: он звучал тихим баритоном. Апачи подтянул сумку поближе к себе, чтобы по ней так никто не стукну, в это же время всё также опираясь на трость и лишь немного повернул голову боком к Оливии. — Меня зовут Апачи. Я — ремесленник. — Представился коротко юноша, ослабив хват трости и перебирая по ней тонкими длинными пальцами.