Астар-Два. Поток сознания, усилием воли разбитый на отдельные, обособленно-целые части, каждая из которых представляет собой простое действие или бездействие, становится инструкцией. Превращается в то, что возможно реализовать. Во что-то - в отличие от бессвязно-колючих, цепляющихся друг за друга клубковатых образов - более-менее привычное. Для тебя-того, не для тебя-этого. Хотя, так ли велика разница между вами? Тобой и тобой. Ты создан для решения задач. Много задач, мало времени. Разум кипуч и крючковат, разум ищет и проверяет, цепляет и находит. Варианты и возможности. Устранить, вывести из строя, уничтожить и убить. Полноводная река из лезвий, что срезает с окружения мякоть условностей, обнажая суть. Если не думать, что человек - это человек, если сразу знать, что человек - цель, так проще. И быстрей. Возможно, потому этот поток был зажат в узком русле "постановщика"? Ты буквально физически ощущаешь, почему он был нужен и важен. Он? Оно? Система, модуль - не так важно. То, что определяло цели. Не надсмотрщик, но фонарь. Река, растекаясь по полям свободы, мелеет и теряет напор. Становится не рекой, но озером.
Озеро. Много воды. Помнишь ее едва тревожимую ветром гладь. Тогда, когда "Хозяин" показывал вас, тебя и твоего брата-по-оружию, своим гостям. Вспышка.
- Оторви ей голову. Это приказ.
Приказ "Хозяина". Абсолют. Клещи левой руки сжимаются на шее стоящего перед тобой лакея. И тот - но скорее все же та: фигура сложена по женскому типу, фарфоровая маска несет на себе отпечаток феминности - безвольно обмякает, заваливаясь на прибрежную гальку и заливая все вокруг липкой сангвисарной жидкостью, когда его зажатая в пальцах твоей правой руки голова, хрустнув и чавкнув, отрывается от тела. Стоящие чуть в стороне - видимо, чтобы не замараться - гости сдержанно хлопают. А та гостья, что носит искрящуюся, словно собранную из тончайших серебряных нитей меховую накидку, пригубив бокал красного как то, что теперь заливает камни, вина, морщится.
- Какая милость, мясной дроид.
А "Хозяин" отчего-то смеется.
- Нет, Мадлен. Не дроид - бог войны.
Теперь усмехается "серебряная".
- Смотри, Ритан услышит - заревнует.
И смеются уже все. Вспышка.
Странно. И ярко. Ладонь еще помнит хрупкость и невесомость чужого черепа, шелест волн цепляет слух фоновым шумом, но все это, как сейчас кажется, произошло очень давно. Сезон назад? Два? Ты не знаешь.
- Бля!!!
Окрик "противника" вмиг развеивает начавший сгущаться туман раздумий. И ты - уже без колебаний - швыряешь томагавк в противоположную стенку. Гулкие, быстро сливающиеся в очередь хлопки. Машина сбивает брошенный "снаряд", перебив-расщепив его рукоятку и отбросив обломки прочь, уже практически у самой переборки. А ты, подшагнув и мимоходом отметив, что несостоявшаяся переговорщица не вооружена, прихватываешь ее - турель, не "Серую" - за толстый ствол. Рывок - установка тяжела, но ты силен - и смертоносное орудие кренится вперед и вбок. Отрывать "рабочую часть" сложно и долго, пулемет не просто стоит на "постаменте", он к нему прикручен. Проще завалить и опрокинуть вообще все и вся.
- Бля!!!
Еще рывок. Лязгает, падая и беспомощно гудя приводами, смертоносная конструкция, утыкается дулом в облицовку. А скорее женщина, чем девушка - невысокая, но сухая и жилистая, одетая в затертую, некогда болотно-зеленую спортивную куртку с аккуратно нашитыми на локтях заплатками и странной полуоблупившейся аппликацией "跑" слева на груди, выцветшие джинсы и стоптанные армейские ботинки, с коротко обрезанными сальными патлами темно-русых волос, чумазая и растрепанная - забившись в угол, оседает на пол и закрывает лицо руками. Не кричит больше, не дергается. Только дрожит мелко.
- Нет.
Шепчет-выдыхает.
- Нет.