Профессор окинул министра финансов изучающим взглядом, а потом степенно погладил свою окладистую голову. Наконец, он протянул:
— Александр, а насколько критическим является недостаток кадров в казначействе, госбанке и структурах Минфина вообще?
Выдержав какую-то паузу, как будто бы решаясь, стоит ли ему вообще говорить дальше, Фальтенберг добавил:
— В настоящий момент в числе прочего я пытаюсь по линиям своего министерства вступить в контакты с властными кругами США. Понятно, что если рассматривать краткосрочную перспективу, то в хоть сколько-нибудь реалистичные сроки подвоз оттуда зерна и хлеба организовать не выйдет. Тем не менее, если смотреть на ситуацию ширя и перейти уже к среднесрочным и тем более дальним перспективам, то получить какую-то помощь и содействие со стороны этого заморского гиганта может быть вполне реально, особенно если мы будем опираться на представителей германофонного меньшинства, зачастую весьма влиятельных, в этой стране...
Профессор откашлялся в кулак.
По правде сказать, Рихтер сейчас весьма беспокоил профессора. Когда давеча Фалтенбергу хотелось, чтобы тот говорил, малодушный министр финансов выбрал молчание и покорность. Теперь он решил, наконец, проявить инициативу — и в самый неподходящий момент! Как раз тогда, когда герцог и его генералы уже были готовы сами вздёрнуть себя на верёвке, связанной из собственного коллективного тщеславия и тупости. Нет, этого никак нельзя было допустить!
Будучи банальным властолюбцем и дилетантом, Владислав-Целестин стремился облачиться в пурпур регента любой ценой. Конечно, даже он — дилетант и повеса, имеющий очень малое понимание реальности — осознавал, что крепостной порядок монарального земледелия на богемских территориях дальше существовать не может. Более того, его первоначальный инстинкт политического животного был очевидно верен. Если он хотел стать королём, ему нужна была поддержка самых консервативных кругов аллеманского общества — этой самой помещичьей аристократии, в том числе богемской. Потому, насколько губительными бы ни были такие меры с чисто экономической точки зрения, он собирался компенсировать богемской аристократии её потери в крепостных новыми земельными наделами и правами. Тем не менее, как кажется, текущих ход прений в Кабмине давал возможность подтолкнуть его к освобождению богемских крепостных без какой-либо компенсации их бывшим хозяевам. Если его действительно удастся убедить сделать нечто подобное на основании так любимых либералами доводов об экономической рентабельности и эффективности, то это будет просто чудесно. Будущий король-оппортунист оттолкнёт от себя многих потенциальных сторонников.
В этом смысле прагматичный голос Рихтера, могущий побудить молодого герцога отвлечься от своих мечтаний о короне, должен быть заглушён. Надо отвлечь его чем-то, решил профессор.
— Среди великих сил североамериканские Штаты считаются передовой страной во многих сферах: в том числе, кстати, и в аграрной сфере и в том, что касается имплементации современных экономических веяний и механизмов. Если соответствующие мосты могли бы быть налажены, то, возможно, будет какой-то смысла в отправке туда на обучение отдельных представителей нашего чиновничества и министерских работников? Понятно, что это будет выстрел в весьма отдалённую перспективу. Но тем не менее. Что вы скажете, господин Рихтер?
Престарелый ученый кивнул в сторону богемца.
— И вот ещё что. Мне кажется, я всё же склонен поддержать план генерала Штнирера, по крайней мере, в общих чертах. Наша военная стратегия в ближайшие десятилетия должна быть исключительно оборонной. В рамках подобного подхода, наряду со всем остальным, мы должны думать о сокращении издержек на армию. В этом смысле постепенный и хотя бы частичный переход от профессиональной армии в сторону де-факто милиции, вооружённого ополчения, может быть оправдан. В конечном итоге солдат, который также ещё и фермер, действительно будет стоить казне меньше, чем солдат, который сидит в казарме и ходит по плацу. Вдобавок мне кажется, что предложенную генералом схему — даже пока мы просто экспериментируем с ней — можно использовать для стабилизации ситуации в стране. Смотрите, вы говорите о расселении некоего числа военных на территории бывших королевских земель. О чём мы сейчас говорим? Несколько десятков батальонов, соответственно, несколько поселений на тысячу человек или около того? Больше?
Да, несколько поселений, вдохновлённых Фукидидом и Плутархом, в эпоху Карла Маркса и немецкой политэкономии. Ох, ну что за наивный полёт фантазии! Что за оторванный от жизни и реальности бред — мыслить как римский военачальник, расселяющий своих легионеров-лоялистам по захваченным угодьям, в начале XX века! Но нет, если добрый генерал решил заниматься ерундой, то ему стоит в этом помочь. Пусть вздёрнет себя на осине рядом с герцогом.
— Хорошо. Пусть так. Но что с богемскими землями? Как герцог правильно отметил, лишившись своих крепостных, часть местных владетелей, несомненно поспешит избавиться от своей земли. Когда эта земля перейдёт в государственную собственность, не важно через посредство специального аграрного оператора или через госбанк, то не стоит ли распространить ваш эксперимент, генерал Штрирер, и туда? Тогда мы сможем увидеть не только то, как ваши солдаты-фермеры приживутся и на бывшей королевской земле, но также и то, как они будут чувствовать себя на богемской территории, традиционно уступающей остальным частям страны с точки зрения аграрной эффективности. Это позволит нам более объективно оценить экономическую продуктивность всего этого предприятия. К тому же, продолжая вашу античную аналогию, эти солдатские поселения выступят своеобразным аналогом римских колоний. Они в этот непростой час притянут богемские земли ближе к сердцу государства и под контроль центральных властей.
Также, если повезёт, подумал, но не сказал профессор, они стравят вашу военщину с богемскими дворянами, которые воспримут эти колонии как вторжение на свою исконную территорию. Если повезёт ещё больше, этот шаг посеет раздор между аллеманским и богемским крыльями "Белой партии".