Хацу начала варить чай для себя и для Каина.
В это же время, он вынула с одной из полок консервы, которые вскрыла и вывалила на тарелку, поставила ту у края стола, а затем подтащила стул с коробкой на нём к столу для Реверы. Её кот, как и полагалось воспитанным котам, ел с хозяйкой за одним столом.
Кухонька в этой лачуге была маленькой, с парой невысоких шкафчиков, старой плитой-буржуйкой, отпливаемой за счёт дровишек, которые Хацу рубила каждое утро, сервантов в дальнем конце комнаты, тазиком для мытья рук и парой столов, что были завалены перегонными кубами и алхимическими реагентами.
Запах тут стоял неописуемый: не мерзкий, но аптерский, совсем не такой какой должен быть в месте сбора целой семьи у домашнего очага. Хацу давно перестала замечать этот запах. Однако Ревера время от времени жаловался. Девушка, тем временем, вскипятила воду, поставила стульчик для Каину у круглого стола на четыре человека в центре комнаты и сама села за стол с чайничком.
— Сейчас чай завариться и я тебе налью, — пообещала ну очень сердобольная (от радости и гордости) хозяюшка, — у нас есть немного свекольного сахара. Тебе насыпать или ты не любишь?
На заднем дворике девушки и вправду был огород, за каждую из грядок которого она боролась с лесом, и как раз в нём она даже выращивала свёклу, для того чтобы вываривать из неё потом сахар.
Наконец-то, они все уселись за столом: Ревера на стульчике со своей тарелкой тушёнки (которую девушка чуть-чуть подогрела для его удобства), Каин со своей чашкой чая, перед которой стояла корзинкой с сахаром, и хацу с чашкой чая и тарелкой бутербродов.
Она смотрела на Каина в приподнятом настроении. Шли секунды тишина, пока девушка пила чай и обдумывала, что сказать юноше, пока она составляла в голове картинку. И постепенно, она пришла к выводу, что со своим новым миньоном должна быть откровенной:
— Давай ещё раз представлюсь, — начала она, — меня зовут Хацу, я учёная, исследователь, авантюрист и эксплоратор необычной науки. Это, — указала на чавкующую над тарелкой кляксу, — мой ассистент, Ревера. Вместе, мы исследуем, каталогизируем и часто пытаемся применить на практике такие запретные знания как магия, электрические технологии и альтернативные методы сборки и производства машинерии, альмедика (смесь алхимии и медицины), продвинутое протезирование и модификация человеческого тела, скрещивание радикально отличающихся друг от друга видов и евгеника, мутации, психология безумия, древние культуры и мёртвые языки, феномен воскрешения трупов и нежити, феномен души и происхождение поющих камней, эксплорация загробного мира и иные измерения, спиритуализм, демонология, оккультные практики и ритуалы, зельеварение и создание алкоголя, теория ставок в азартных играх и курс для похудения и здорового питания для людей и котов. — На одном дыхании перечислила она всего лишь маленькую часть всех тех вещей, которыми они с Реверой занимались и над которыми Хацу корпела каждую ночь. Она развела руками. — Я понимаю, что ты можешь быть запутан. Давай я объясню проще. — Придвинулась ближе к столу. — Назови любое табу, какое придёт в голову, любую запретную вещь или преступление, как перед законом, так и природой. Хорошо? — Кивнула она ему. — Так вот, — посмотрела на кота, — мы с Реверой скорее всего совершали каждую вещь, что прийдёт тебе в голову, с собой или с другими людьми, чтобы понять, почему какая-то вещь плоха влияет на людей, как это можно исправить, а если нельзя исправить — как это пустить на пользу окружающим. Понимаешь?
— К примеру, ты, Каин, был мёртв, — сказала та, — мёртв почти что неделю. Но мы с Реверой смогли воскресить тебя! Не как тупого трупа, но как мыслящего и живого индивида. Не совсем человека, но твоя физиология, — она улыбнулась шире, — она даже лучше, чем у людей. Или другой пример, — отложила бутерброд, — я сама умираю. Постепенно, мои органы и даже моя душа распадается и превращается в прах. По прикидкам обычных врачей, я должна была умереть ещё пять-семь лет назад. Но я жива! — Коснулась своей груди, весело шевеля ушками. С каждым её словом грудь её вздымалась вверх-вниз от частого дыхания. — И всё благодаря магии. Да, методы моего выживания всё ещё несовершенны, однако я могу выжить. И могу помочь прожить дольше другим людям.
— В этом и есть наша цель, — указала Каину в сторону комнаты с машиной, откуда он вывалился, — всязть всё то, что инквизиция по праву называет мерзким и еретическим и сделать это полезным, хорошим. Спасти жизни! Сделать, — она аж задыхаться начала от восторга, так давно не рассказывала кому-то о своей цели, аж кушать сейчас не могла, — МИР. ЛУЧШЕ! Для этого мы вживляем поющие камни в людей, строим протезы и машины, оживляем всех и готовим яды и лекарства. Да, за этим следует много жертв, — она кивнула, признавая факт, — но результаты это всё перевесят!
— И ТЫ! — Она указала на него. — Ты мой первый удачный результат человека, что воскрес не просто в добром уме и сознании, но даже лучше этого. Ты, мой друг, — облизнула губы, — стал чем-то превосходным. Амальгамитом. — Сложила руки на столе. — Ты можешь изменять своё тело, как пожелаешь. Перестраивать свои внутренние органы по желанию. Переживать такие ранения, что не переживёт никто другой. Ты не будешь стареть и слабеть! И всё это почти без недостатков, — махнула рукой, — да, тебя нужно будет обслуживать время от времени, но КОМУ КАКОЕ ДЕЛО?!
— Я очень рада, что ты присоединился к нам, живым, — девушка улыбнулась ему ещё шире, — и на фоне того, что ты весь такой свежий, молодой и красивый, а ещё тебя убьёт инквизиция, как и меня с Реверой, если увидят, я хочу предложить тебе работу в нашем небольшом, но гордом коллективе, — на этом её чуть ли не рвало от счастья, — становись моим вторым ассистентом, Каин!