Саймон же на недоуменный взгляд Ромео неопределенно дернул плечом и коротко обронил:
– Да ладно тебе. Я быстро.
Ранее этой ночью
Припарковавшись у клуба Ковальски сразу полез в бардачок, выудил из него ручку и небольшой блокнот, из тех, что можно стрельнуть в номере отеле или где угодно. Сперва он ручкой нарисовал на левой ладони небольшую стрелку, а выше, на запястье, там где начиналась татуировка, приписал еще что-то, после чего наспех настрочил небольшое послание в блокноте, оторвал листок, сложил и спрятал в левый задний карман.
Его пассажир, Ромео, так и не оторвался от телефона и вынырнул в реальность только когда Саймон вышел и хлопнул дверцей машины.
Конец флешбэка
Закрыв дверь за Ромео и выждав время достаточное, чтобы тот поднялся по лестнице, Ковальски перешел к делу:
– После того как Флинн покинул нас, я занял его место. И когда этот рисунок попал в мои руки, взял на себя ответственность за то, чтобы сохранить его в секрете от остальных.
Говоря это Ковальски залез во внутренний карман куртки, вытащил сложенный листок с комиксом и протянул его Джимми.
Тот взял листок, встряхнул его и стал разглядывать.
— Ебануться... — выдохнул Джимми после долгой паузы. Саймон ещё ни разу не видел Хозяина в таком замешательстве. На скулах вампира заиграли желваки, глаза раз за разом пробегали по рядам картинок будто в надежде, что в какой-то из разов изображения растворятся на бумаге словно мираж или переменятся, превратятся во что-то иное, более правдоподобное.
— Кто ещё это видел, кроме тебя? Что ещё вы нашли?
Гуль жадно наблюдал за лицом Хозяина, пока тот изучал рисунок.
– Никто. А... еще парень Хантер. Рисунок курьером ему отправила та самая подруга, к нему прилагалось короткое письмо, о том, что она бежит от херни, в которую ее втягивает Вэл, сама улетает из города и ему советует. Там не было специфических подробностей, и конверт с письмом я отдал Уильямсу.
— Эти знают? — Джимми кивнул куда-то наверх, видимо, имея в виду Ромео и остальных.
– Нет.
— Уверен? — с сомнением переспросил вампир. — Что-то же должны были узнать? Если письмо у Уильямса.
– Уверен, что никто кроме меня не знает про комикс. Я зашел в дом к парню первым, Уильямс страховал снаружи, остальные были в машине. Письмо я показал, чтобы не стопорить расследование. Но в нем ничего не было про комикс. А про то, что у Вэл проблемы всем и так ясно. И потом я использовал описание кабриолета и его номера – так мы вышли на гостей города. Нашим я соврал, что выбил это информацию из парня, и мне поверили. Возможно, ошибка с их стороны, учитывая, что Джоан в больнице, а Уильямс мертв. Но я узнал этого "мистера Лоусона" и подумал, что это такая информация, которой не стоит сорить...
— То есть ты мне говоришь, что единственный в Санта-Барбаре, кто знает об этих рисунках, кроме нас, это ухажёр Хантер, и ты отпустил его с этой информацией? — вкрадчиво спросил Джимми. — Что несомненно означает, что он уже поведал об этом Гончим.
Ковальски изменился в лице и беззвучно выругался. Надежда, что Кит добрался до своего Орегона была так слаба, что Саймон решил не принимать эту вероятность в расчет. В самом деле, какого черта он не позаботился о свидетеле, после того как Джоан опознала Принца? (Варианты "убить" или "попытаться спасти и спрятать" в этот момент казались Ковальски равноценно этичными, один из способов лишь более хлопотный, чем другой.) По иронии судьбы все это неплохо согласовывалось с полуправдой Саймона – парень Хантер действительно общался только с ним и мельком видел Этана. Гончие, с которыми слуги Джимми пересеклись накануне, в два счета узнают их по описанию. Нехитрая цепочка рассуждений заканчивалась парой выводов:
– Да. Странно, что за мной все еще не пришли. И, боюсь, что я подставил тебя.
Вспышка страха за свою жизнь сменилась обжигающим чувство вины перед Джимми, оно было резким как удар хлыста, ощущение почти на физическом уровне. Когда с тобой происходит подобная хрень, становится очевидно, что это работа кровных уз, но вампирская сверхестественная химия действовала чертовски по-настоящему.
Джимми долго и пристально смотрел на Саймона взглядом, от которого в жилах по-настоящему стыла кровь.Так волк смотрит на овцу, прислушиваясь к внутренним ощущениям, от которых зависит дальнейшая её судьба: в такой момент даже малейшее чувство голода хищника может означать для жертвы немедленную смерть.
В конце концов вампир нарушил напряжённое молчание.
— Ты явно переутомился, — выразительно произнёс Джимми, — иначе ты не совершил бы такую глупость.
Его тон подразумевал ещё кое-что, что без труда читалось между строк: "но впредь ты такой глупости больше не совершишь".
— Со своими проблемами я разберусь. Какие у тебя дальнейшие планы?.. Мне нужна Хантер.
Саймон оживился:
– Сперва я подумал допросить нашего пленного мутанта. Но как это сделать, если у него ментальная связь с остальными? Если даже мы узнаем, где Хантер, остальные из их шайки будут в курсе того, что мы в курсе. С другой стороны, зачем она им? Хантер вела свое расследование в тайне от хозяина и случайно попалась. Возможно они согласятся обменять ее на своего.
– Тем не менее я собираюсь выбить из него всё. Потом можно будет подумать над обменом. Если ты прав насчёт ментальной связи, тогда сможем передать сообщение...
– Могу я присутствовать на допросе пленника?
Практичный Саймон уже представил, насколько познавательным мог бы быть этот опыт – понаблюдать за допросом и, вероятно, пытками настоящего вампира (пусть и "not the brightest crayon in the box", но не безумцем, и не чьим-то отпрыском по ошибке). Впрочем, задавая вопрос Рамирезу, он догадывался каков будет ответ.
— Нет, — коротко отрезал Джимми.
Он насупил брови, продолжая глядеть на Саймона.
– И ещё. Никакого Принца Лоусона на рисунке не было. Это не компромат. Слежка была за негром. Встречались негр и белый, упомянули, что обязаны уложиться в упомянутый срок и времени мало. Ничего по существу больше не говорили. На сегодня свободны. Отдохните. Вечером свяжусь.
Джимми спрятал листок в карман.
Саймон кивнул и повернулся к двери. Поднимаясь по лестнице, гуль думал о том, что встреча оставила странное послевкусие, он чувствовал себя сбитым с толку. Джимми прав, необходимо отдохнуть.
Мозг человека пластичная штука, и когда Саймон дошел до бара, его сознание успело услужливо достроить разорванные звенья логических цепочек, что-то объяснить, где-то подправить воспоминания.