Усталый, перенасыщенный переживаниями разум вновь отказывался воспринимать действительность. Кира плелась вслед за Саминой, но мысленно убегала подальше от кошмара. Не думать ни о смерти Фиби, ни о судьбе Иоланды, ни о других павших сестрах и разрушенных жизнях оставшихся живых. Слишком много! Казалось, что этому не будет конца. Казалось, что лучше было умереть самой. Воительница не привыкла проигрывать и терять близких, она не понимала, как жить дальше. Словно послушная овечка сейчас Кира могла только слушать приказы своего пастуха, Командоры. Эта отстранённость помогала не сойти с ума, не впасть в отчаянье. От безысходности к воодушевлению, и снова падение в бездну, и снова вверх, обратно обрести надежду. Ни Кира, ни её эмоции не находили себе места. И даже после душераздирающего крика рамонитка не сразу возвращается в реальность, на инстинктах бежит за Саминой под тент и застывает на входе. Ио! Живая! Невредимая! Самое страшное сомнение было развеяно, и воительница выдохнула про себя. Теперь она могла осознать увиденное полностью, что Иоланда валяется на земле, пытаясь справиться с орущей - для Киры как будто бы где-то далеко, не здесь – блондинкой. Детали, что не сразу уловила, бросались в глаза: взъерошенные волосы, раскрасневшееся грязное лицо, опухшее ухо. Что стало с тобой, моя милая Ио? Жрица была не в своей стихии – библиотекарь, окруженная запуганными девочками вместо любимых и знакомых книг. Не церемонясь, воительница ринулась вперёд на помощь. Наконец-то она могла действовать, почувствовать себя нужной, стать опорой. Поймав настрой и забыв об усталости, Кира одним резким движением вытащила обезумевшую бардессу из-под Иоланды, чтобы после уложить на койку. Когда подтянулись и остальные, помогая фиксировать ноги, рамонитка стояла у изголовья, крепко держа поднятую искалеченную руку девушки. Кира внимательно наблюдала за действиями Иолы, чтобы сразу же помочь, если понадобится сделать что-то ещё. Наверное, на месте жрицы воительница не сдержалась и вырубила бы несильным ударом раненную подопечную, чтобы та утихла и не сопротивлялась. Но присмотревшись, узнала в молоденькой девочке Шарлотту. И в этот момент сердце Киры сжалось, представив, какого сейчас должно было быть Иоланде. Хотелось как-то поддержать, что-то сказать, но ничего не приходило на ум, всё казалось каким-то нелепым и неподходящим. Так молча и стояла Кира, и лишь глаза могли отразить её переживания.