Итальянец внимательно рассмотрел рисунок, некоторые детали он бы изменил, но в целом, ему нравилось. Такой вариант собаки был неплох. С него потом можно и продолжение рисовать, в том же стиле. Хотя, превращаться в разрисованного папуаса он не собирался. Он даже улыбался, рассматривая рисунок.
– Хорошо... – он указал на рисунок, затем на свою грудь и приложил его, демонстрируя где он будет позже.
А потом появился капитан. Жрать – это хорошо. Это он вовремя вспомнил, но тут же вспомнил и о каких-то важных важностях. Те штуки, ответственности за которые Люций избежал у себя дома, хотя, кто знает, может быть смерть в петле – куда более милосердная судьба чем нынешняя жизнь. Опять какая-то политика, отношения, а ведь день так хорошо начинался!
– Боже мой, просто скажи кому еблище разрубить... Пока это приносит монетки, бухло и все остальное.
Спрятав рисунок Титубы понадежней, Люций занялся подготовкой шлюпки, и в процессе даже немного остыл после капитанской короткой речи, от которой даже немного заболела голова. А чуть погодя внезапно развернулся к пленнице.
– Прости, – итальянец как смог жестами изобразил сожаление, и погладил дикарку по голове и плечу, – Трахаться – позже.
Он даже чуть было не пообещал ей принести что-то с острова поесть, но бросил эту затею – все равно не поймет, да и в том, что выполнит это обещание не был уверен.
– Грыгор! Вытащил – верни ее внутрь, чтоб не сгорела пока вернемся!