Расчёт Марии оказался верен настолько, насколько это было вообще возможно. Сказать, что мужчина был обескуражен - это значило вообще ничего не сказать. Он просто обомлел, увидев в распахнутых дверях обнажённую девушку, и даже слова не посмел сказать касательно того, что девушка вовсе не та, которую он хотел увидеть. Равно как и не рыпнулся, позволяя увлечь себя внутрь и буквально позволил какое-то время делать с собой, разинувшим глаза и уронившим челюсть, что угодно.
И этого времени хватило Грейскалл, чтобы осуществить задуманное. Поцелуй внёс свои коррективы, в пользу девушки, разумеется, чтобы продлить оцепенение, охватившее мужчину. А когда он всё-таки чухнулся, было уже поздно, ибо магическое действо, вызванное не иначе как по большей части силой воли Имрезы, запустилось и стремительно набрало обороты.
Секунда, вторая, и вот уже тонкая нитевидная дымка разрослась в клубящийся зелёный столб, простёршийся из уст Марии, рванул в самую глотку обалдевшего мужчины. Он встрепенулся, попытался подскочить, да только тщетно - не только женщина, но теперь и тёмная магия удерживали его на месте, трепыхающегося, но целиком и полностью захваченного. И Мария чувствовала, как эта сила вытягивает из смертного все духовные соки, всю его жизненную силу, невидимую простому глаза, но в том числе и видимую. Крепкий, рослый дядька не то что бы принялся худеть, но весь как-то сник, осунулся, будто его морили голодом и тяжёлой работой последние несколько дней, не давая даже спать. Только произошло это за считанные секунды. Зелёный дым вышел из теперь уже безжизненного тела, и направился он не в девушку, но, стекая по её шее, змеёй овивал руку и всасывался в зажатый в ладони артефакт. Ковчег наполнился энергией и на короткий момент просиял так ярко, что его свет пробивался сквозь плоть зелёным маревом, в котором были видны кости в руке Имрезы.
Так леди Грейскалл стала некроманткой.
Девушка ещё какое-то время смотрела на труп. Он не двигался, и в том, что это действительно труп, не было никаких сомнений. По крайней мере, первые пару минут. Но когда уже Имреза собралась одеваться и приводить себя в порядок, стул тихонько скрипнул. Мужчина ещё какое-то время зрительно оставался недвижим, но затем его плечо внезапно дрогнуло, а ещё через секунду он дёрнул рукой и медленно перевесил голову на другой бок. Взгляд сместился в какую-то другую сторону, а перекошенная челюсть, кажется, заняла более подобающее ей положение. Могло показаться, что сейчас оживший мертвец встанет и пойдёт, и начнёт делать что-то не очень хорошее, но на поверку оказалось, что вовсе он и не торопится делать что-то. Разумности в его поведении тоже никакой не усматривалось. И, тем не менее, это всё ещё был оживший труп, в плохом смысле воскрешённый мертвец, или же просто зомби - воплощённый образ из страшилок, имевших самую что ни на есть реальную основу и прямо сейчас наличествующую в доме. Опасен ли он? И если всё-таки нет, то... то что с ним делать?