Летний вечер в маленьком городке близ Меридиана обещал быть тихим и спокойным во всеобщем своём естестве, и только лишь в местном кабаке, где сегодня собралось не так уж и много народа, он был немногим оживлённее. Но тем выгоднее такая погода как снаружи, так и в умах окружающих Скивелейна людей удовлетворяла его. По крайней мере, в этот день. По крайней мере, до того момента, пока весёлый спор с местным бардом, красавчиком и отъявленным бабником, не перерос в нечто невероятно жаркое и уже не такое весёлое. Кто знает, какая вожжа попала под хвост молодому мужчине, но, видит небо, не стоило смазливому музыкантишке хвалиться своими достижениями на любовном фронте так рьяно, и уж тем более не стоило задевать самолюбие Скива, поминая чопорность аристократов и их неспособность к проявлению открытых и страстных чувств по отношению к дамам всех мастей. Вообще, если честно, выделить какие-то определённые тезисы в том споре было крайне затруднительно - впрочем, как и всегда бывает в случаях, когда те возникают стихийно, развившись из какой-то чепухи во всеобъемлющую свару, где концов уж точно никак не сыскать. Но зато отчётливо прослеживался один из последних аргументов, и принадлежал он самому Максимиллиану. Парен утверждал, что...
- Значит, ты утверждаешь, что способен переспать с каждой женщиной на свете тогда, когда тебе заблагорассудится, и что она будет желать тебя как никакого другого мужчину независимо от того, какой она расы, веры и моральных принципов?
Она явилась внезапно, озаряемая вспышками света и вся воздушная, лёгкая, чистая, как и подобает богине. Даже самый последний пьяница в тот момент не мог поступить иначе, кроме как отпрянуть и забиться в угол, пряча от её возвышенного взора своё немытое лицо и засаленные усы, пропитанные потом и перегаром. Астра, Звёздная Богиня Света и Любви, снизошла из высших божественных планов на землю смертных, и, как следовало из её слов, коим всякий внимал с подобострастием, а самые набожные отбивали тихие поклоны, пав ниц, причиной такого её решения, равно как и праведного гнева, было отнюдь не праведное поведение Скивелейна, его слова, гордые и настолько самоуверенные, что достигли даже таких высот и, конечно же, не могли остаться без внимания.
Она медленно вышагивала к нему, переступая босыми ногами по столам, что сдвигались со всех концов кабака, сами опрокидывали блюда и кружки, очищались от крошек и налипшего жира и выстраивались в дорогу, возвышающую богиню над всеми остальными и ведущую к дерзкому мужчине. Богиня была нага, но красота её тела была настолько ослепительна, что ослепляла буквально - там, куда мог обратить свой постыдный взор очередной мужлан, ставший невольным свидетелем этого явления, разливался яркий свет. Поэтому рассмотреть можно было только стройный стан и, конечно же, лицо, в точности совпадающее с мраморными изваяниями в многочисленных храмах по всей Империи, но, конечно же, превосходящее их по красоте и точности форм, и не оставляющее никаких сомнений, что это действительно Звёздная богиня.
- Твои помыслы так же грязны и срамны, как и твоё происхождение. - своей изобретательной иносказательностью Астра дала понять Скивелейну, что знает, кто он такой на самом деле, не выдав при этом его другим, заставив их думать о чём угодно, но только не о том, что парень на самом деле потомок весьма и весьма тёмных сущностей, однако, даже это не стало преградой тому, что столь чистое существо, олицетворяющее собой все силы света, снизошло до такого ничтожества, - Но даже твоей блудливой головы касается свет утреннего солнца, и даже в неё проникают порой светлые мысли, а потому не будешь ты испепелён очищающим светом! Я - богиня Любви, и коль скоро хоть частичка моего света пребывает в ком-либо, на того снисходит моя любовь и благодать. Но ты! Ты, дерзкий муж, всё равно ответишь за свои слова и выходки! И да будут свидетелем тому весь белый свет, и все, кто ходит под звездой по имени Солнце!
Некоторые мужчины оглянулись на окна. Солнце уже зашло, так что света на самом деле вокруг было не так уж и много, но посыл все поняла. А Астра тем временем продолжала, прохаживаясь по столу гордой походкой и гневно разбрасывая светящиеся искры в разные стороны, из-за чего комната казалась усыпанной хладными, но ещё светящимися трупиками мелких фей.
- Слушай же мою волю, о нерадивый смер... Скивелейн! Отныне вменяю тебе доказать мне и всему свету, что в словах твоих содержится хоть толика правды! Коль скоро сможешь ты добиться любви хотя бы одной женщины каждой разумной расы, населяющей Империю, то будет тебе прощение и великое благословение Звёздной Богини! Дай тебе срок - год! Что, много? Какая дерзость! Полгода срок тебе, и первым днём считать велю отныне! А чтобы не запутаться тебе, дарую божественный артефакт, который позволит понять, кто был твоей любви достоин, а кто отринул тьму порочных помыслов твоих!
На руке мужчины закружили солнечные лучи, и через секунду там материализовался браслет из солнечного серебра - материала, отличающегося от обычного серебря непревзойдённой прочностью, более светлым цветом и стойкостью к затиранию и помутнению, благодаря чему всегда выглядел начищенным до блеска и снискал огромную популярность у всех ювелиров мира. Браслет оковывал запястье целиком, движению не мешал, но и был кольцом монолитным, оттого и не снимался никак. Вся его поверхность была инкрустирована драгоценными камнями, все разных цветов и форм, ни одного похожего.
- А если же не выполнишь волю мою и не уложишься в срок, то снизойдёт на тебя божественная кара! И тогда более ни разу чресла твои не уподобятся утреннему солнцу, покуда не минет четверть века!
Последние слова были самым страшным проклятием. Двадцать пять лет половой беспомощности - это было совсем не то, с чем готов был мириться молодой мужчина. И пускай у него были веские основания полагать, что даже спустя это время его тело в силу своих унаследованных от отца качеств не постареет и останется таким же свежим и полным сил, всё-таки двадцать пять лет без плотских утех для молодого мужчины, искушённого этим делом и определённо знающего толк в оном - слишком большой срок, чтобы позволить себе отнестись к воле богини спустя рукава.
Когда последние слова были произнесены, Звёздная Богиня исчезла во вспышке света, а столы, на которых она стояла, тотчас волшебным образом вернулись на свои прежние места, и оброненные миски и бутылки вместе с их содержимым вернулось в точности на те места, где они стояли. Однако, в зале определённо стало легче дышать, так сразу воздух очистился. Жаль, ненадолго.
Ошарашенный Скивелейн сидел на полу и молча пялился на браслет. Лишь спустя, наверное, минуты две или три он наконец поймал на себе сочувствующий и обеспокоенный взгляд барда, с которым спорил намедни, а также ещё кучи мужиков, что стояли полукругом, но боялись приблизиться. Кто-то в другой части зала молотил челом об пол, видимо, думая, что богиня сейчас вернётся, кто-то залпом допивал остатки пива, то ли силясь унять этим потрясение, то ли опасаясь, что они снова опрокинутся, и на этот раз без возврата в исходное. Одним словом, немногочисленная публика кабака была под огромный... нет, даже ГРАНДИОЗНЫМ впечатлением. В конце концов, не каждый же день сама Звёздная Богиня Астра является собственной персоной. Да к кому? К кучке подвыпивших провинциалов? Никто им не поверит, даже если с пеной у рта будут доказывать, что видели и слышали её.
Но вот Максимиллиану не надо было никому ничего доказывать. Он всё прекрасно понимал и осознавал. Вляпался по самые уши, а если совсем начистоту, то по самые помидоры, которые, если за сто восемьдесят без малого дней он не осуществит невозможное, станут ему не нужны ближайшую четверть века.