- Да-а, деньги... деньги нужны... - пробормотала проводница и широко-широко зевнула.
Что же, пора начинать сбор. Девушки подошли к краю поляны, и Мэри, отняв корзинку у хозяйки, потому что та полчаса бы её сама расчехляла, поставила её рядом и приступила к работе. Но с чем же ей пришлось иметь дело?
О, удивительные растения! Как мало им, оказывается, нужно было, чтобы придти в движение. Едва девушка приблизилась к первым стеблям, как те отклонились под действием потоков, воздуха, что та нагнала одним лишь своим приближением. Длинные пушистые волоски трепетно заструились параллельно друг другу, цепляясь друг за друга ворсинками и создавая шёлковое полотно, волнующееся и искрящееся в свете луны, что отражалась в нём не хуже, чем в глади воды ночного океана. Даже жалко было срывать такую красоту - но деньги были нужнее.
Поначалу Мэри бралась за пух очень бережно, боясь порвать, однако, вскоре обнаружила, что, несмотря на кажущуюся хрупкость, он довольно прочен и стоек на разрыв, хорошо отделяясь только в месте его сочленения с родительским стеблем, а по всей своей длине напоминал волос, только был куда приятнее на ощупь, действительно мягкий, в меру скользкий и совершенно невесомый. Такой можно было трамбовать сколько угодно сильно, и едва ли это плохо скажется на качестве сбора, так что можно было рвать не стесняясь.
Совместными усилиями корзинка наполнялась стремительно быстро. Ну как совместными - первые минуты девица ещё что-то там обрывала, шевелила руками, потом как-то остановилась, затупила жестко, да так и заснула. Мэри нашла её валяющейся под одеялом укрывших её пушинок и сопящей в обе дырки, но решила не беспокоить - сама и так быстро управится, да ещё себе в сумку успеет натолкать по самый клапан.
И вот девушка уже начала полным ходом набивать свои собственные закрома. Луна всё ещё светила ярко, и внешний вид ночницы, равно как и её пуха, нисколько не менялся, оставаясь таким же чарующим озером шёлка посреди мрака ночного разнотравья и кустов. Как вдруг она услышала тихий мелодичный смех. Сперва Велионис показалось, что это её спутница проснулась - ну да, конечно, когда та уже всё собрала без неё, самое время проснуться, как же. Но, оглядевшись и с большим трудом отыскав её в траве, Мэри сильно удивилась, найдя тело всё в той же позе. Вот только теперь девушку обвивал пух с головы до ног, и прямо на глазах Мэри последний открытый участок её тело заволокло пухом словно обтягивающим шёлковым покрывалом, облегающим каждую складочку тела. Спящая стала казаться словно сделанной из искрящегося серебра, цвета самой луны, и хотя это выглядело довольно пугающе, в то же время казалось, что та всё ещё спит и никакого дискомфорт не испытывает. И, тем не менее, Мэри, шагнув в сторону, вдруг со страхов обнаружила, что теперь и её ноги, по самое то место, где кончались горловины её сапожек, затянуты шёлковым покрывалось, происходжящим из сплетения опутавшего её ноги пуха. И это покрывало мало того, что продолжало расти и облекать в себя её ноги всё выше и выше, подбираясь к коленям и грозя зайти предельно далеко, так ещё и не давало девушке сдвинуться с места. Её ноги словно приковало сотней маленьких, тоненьких, но невероятно прочных канатиков, коими, несомненно, был тот самый пух ночницы, словно оживший и возымевший в отношении сборщиц некий коварный замысел.