Шатаясь, Ланзо открыл дверь в таверну. Шатался он вовсе не от усталости, усталость была ему неведома. Просто он всегда шатался. А вошёл в таверну не ради еды или питья, которые ему и даром были не нужны, а ради очередного приключения. Уже входя в таверну, Ланзо размышлял, что именно он хочет сделать: устроить драку в таверне или, быть может, кровавую резню? Да, можно было бы и побить всех, и убить, но только... Зачем? Жизнь бессмертного столь бессмысленна. Всё такое серое и лишённое какой бы то ни было значимости. И эта скука убивает саму душу, не трогая то, что осталось от тела. Ланзо разрыдался бы от уныния в этот самый миг, если бы вообще мог рыдать.
Но вдруг до остатков его ушей донёсся прелюбопытнеший разговор, несвойственный обычным пьяным завсегдатаям таверн. Ланзо с несвойственно большой скоростью приковылял к источнику речи. Что-то про герцога, про пропажу его дочери, про сказочную сумму... Честно говоря, всё это не интересовало Ланзо, но, в то же время, он уже был максимально заинтересован, поскольку звучало это как самая настоящая авантюра.
В нос ближайшим присутствующим ударил стойкий запах гнили, когда раздалась обращённая к Филиппу вялая и медленная речь внезапно появившейся фигуры в окровавленной кольчуге и непроницаемом полном шлеме:
— Я тоже хочу найти... Я – хороший воин... Денег не надо... Запишите – Ланзо...