Коул взял с их стола кружку с кофе, потом аккуратно, даже немного неловко, сел за стол Кины, а шляпу из вежливости положил не на стол, а себе на колено.
– Аааа, вы из Батон Ружа! – обрадовался он. – А то-то у вас акцент вроде ирландский, а вроде не совсем. Ну ясно. А я сам из Арканзаса. Из Магнолии, хотя вряд ли это вам чего-то скажет. Это так-то почти в Луизиане, до Шривпорта можно за пару дней доскакать на хорошей лошади. Ну так я о чем! – спохватился он. – Дело было так, мисс. Мы с товарищами перегоняли скот. Вернее... Вернее все было договорено заранее: мы должны были в Эллсворте просто забрать скот с купчей и отдать деньги покупателя Тимберлейку. И все. Но когда мы приехали, скот на месте был, а хозяина не было, только его работник. Он мне показался каким-то жуликоватым, не хотелось ему деньги доверять. Мы решили отогнать скот пока втроем в Канзас-Сити, а Дарру оставить, чтоб он подождал хозяина и утряс вопрос с деньгами и купчей. Но Эллсворт – городок такой... С душком, хах! Ну, вы, видно, и сами в курсе. Нехороший городок, чесслово. Вот у меня на сердце и неспокойно было, вроде как одного там Дарру кинули с местными пройдохами. Мы с товарищами дошли до Абилина, я смотрю, погода хорошая... я и решил, что они и вдвоем справятся, а сам надумал вернуться – мало ли, сколько там хозяина ждать придется? Поехал, думал здесь, в Салине, заночевать по дороге, а тут смотрю – Дарра навстречу идет! А Дарра узнал от вас, что его мошенники подставили, и тоже поскакал в эту сторону – по следу. И так мы тут все и оказались.
Он наклонился поближе и понизил голос.
– Сдается мне, никакие это не индейцы дядьку-то убили. Мы видели тело. Очень уж оно похоже на того парня, что нам скот отпускал. Я так думаю, это те двое его пристрелили, и нарочно скальп сняли, а сказали всем, что, мол, индейцы. Они же не знали, что вы Дарру предупредите! Думали, он если и обнаружит подлог, то уже побоится за ними ехать, а заодно и делиться не надо. Отморозки чертовы! Ммм.... простите меня за словцо, конечно! Ну и что получается? Получается, если это так, то значит, это их лошади сейчас на конюшне стоят, и значит, они оба тоже в городе. Ну, и выходит, есть шанс их накрыть. Я, конечно, понимаю, вы и так помогли очень, за что вам сердечное спасибо. Но я думаю, сами смекнете: нехорошо, что такие опасные люди будут по дорогам шастать. Сегодня они подельника своего убили, а завтра кого поприличнее. Выходит, эти души будут на нашей совести, а? Надо дело до конца дожать. Вот я и хотел вас попросить, чтобы вы нам помогли их вывести на чистую воду. К тому же, как ясно станет, что это они человека убили, то и дилижанс сразу дальше поедет. Вы ж на дилижансе путешествуете, так? А то вам ждать опять же. Что скажете? – он отпил кофе. – Поможете, мисс?
Мистер Фоулман (хотя "Коул" ему подходило гораздо больше, для мистера ему спеси недоставало), предлагал тебе ни много, ни мало поймать убийц. Дело в любом случае – рисковое и серьезное. А тем более, если это твои вчерашние (а технически – даже сегодняшние) подельники.
Но Коул при этом улыбался так легко, как будто говорил: "Мисс, да че тут думать? Да вы просто ставьте на нашу лошадь, не прогадаете!" Только что не подмигивал. Он вообще не выглядел, как человек, который взволнован.
Ему-то, наверное, было легко улыбаться, а у тебя в этот раз выбор был даже сложнее, чем "пас-рэйз".
Можно было и правда поверить и поставить на их с Даррой лошадь, что бы они там ни задумали. Или на свою собственную – и ничего не делать. Или даже с деланной меланхоличностью отказаться, а потом постучаться к Эвансу и Гилмору (или как их зовут-то на самом деле?) и быстренько предупредить.
Любой вариант был рисковый.
Эванс и Гилмор – ребята бывалые, наверняка сообразят, как улизнуть. Только вот, похоже, они оказались людьми гораздо опаснее, чем выглядели вначале. А вдруг они тебя тоже захотят убрать, как свидетеля?
Ничего не делать? Ни во что не лезть? Можно. Но если мошенники тебя сдадут, Дарра с Коулом тебя потом легко найдут в этом городе – дилижанс-то еще когда пойдет. С другой стороны... про тебя в их разборках может вообще не зайти речь! Наверное, это было бы идеальным вариантом, да?
И можно было помочь этим двум ковбоям. Тоже, наверное, опасно. И тоже Гилмор с Эвансом могут сказать: "Да это же она и рисовала купчую!" Зато ты будешь на стороне добра. Может, это хоть когда-то, хоть где-то засчитывается?
И еще... как должна себя повести настоящая леди? Спросить-то и не у кого.
Самый скользкий момент был пройден – дроувер так и не поинтересовался, как происходили обстоятельства узнавания чужой тайны. Собственно, в первую очередь именно для этого Кина и задала свой вопрос: отвлечь собеседника с прямого хода мыслей, переключить его на собственную историю, получить новые вопросы или повод для ответа и тем оставить проблемный аспект за бортом. И Фоулман повелся: повел свой рассказ о нехитрых ковбойских злоключениях, о волнении за Дарру, об Эллсворте и прочем.
Но не успела картежница порадоваться, как гладко все проходит, как мужчина сначала огорошил ее новостью, что Гилмор и Эванс тоже в Салине и, мало того, их подельник убит! А, значит, единственная, кто знает в лицо и может указать на них, это она – опасная ситуация! К тому же этот Коул правильно говорил: оставлять таких людей безнаказанными нельзя: одно дело – облапошить кого-то, и совершенно другое – убить. Почувствуйте разницу, как говориться – хотя, если вспомнить изысканный садизм Кареглазого, не к ночи будь помянут, то еще неизвестно, что хуже.
Но опять же, если будет суд, то доброе дело выйдет боком. А, значит, надо решить вопрос во внесудебном порядке, а, вернее, убедить эту парочку ковбоев, что обращаться к правосудию в такой ситуации – последнее дело. Вот только поверят ли, захотят ли играть в «серой» зоне, да и вообще, захотят ли слушать ее? Ведь, как ни крути, а участвовать в ситуации надо до конца, хотя бы для того, чтобы держать руку на пульсе, знать обо всем происходящем и, в случае чего, своевременно отбрехаться ото всех обвинений в свой адрес, чтобы в голове Фоулмана и Дайсона не зародилось бы даже тени подозрений, что мисс МакКарти как-то причастна к постигшему их несчастью.
«Во-во, душенька, - добавила к мнению ирландо-дамского тандема Кина-с-рожками, - в конце-концов, Гилмор и Эванс за молчание тебе ни цента не заплатили, так что, сдав их, ты не идешь против совести! А, если поможешь этим двум, то, может, еще и заработаешь! К тому же ты же уже убийца, милая моя, чего тебе теперь менжеваться? А прикончив своими ли, этих ли охламонов руками двух негодяев, ты сделаешь доброе дело! А заодно, раз ты вспомнила о нашем общем знакомом, то и потренируешься, прежде чем отправишь его на тот свет. Ты же не оставишь обидчика безнаказанным, даже если он такой милашка и затейник? Давай, надуй в уши этим парням, пускай они прикончат мерзавцев и заберут свои деньги, а прочую добычу вы поделите поровну!»
И, что самое паршивое, нельзя было сказать, что она не права.
Побледневшая Кина отпила свой паршивый кофе, прикрывая лицо от взглядов мужчин в надежде, что они не увидят первые, самые яркие эмоции. Потом, совладав с собой, девушка севшим голосом продолжила:
– О, Мадонна! Ужас! Если они еще и убийцы… Их точно нельзя оставлять безнаказанными, господа – с этим я соглашусь. Вот только…
Скрестив перед лицом пальцы домиком, авантюристка негромким протяжным голосом продолжила, наполовину излагая пришедшие первыми мысли, наполовину импровизируя на ходу:
– Если мы обратимся к шерифу… В Салине есть местный шериф? Если да, то где гарантии, что он не таков, как мистер Паркер, называющий себя, прости Господи, Сатаной? Тогда его просто подкупят, и мы останемся с носом! А даже если он честный служака, разве он посадит этих двоих под арест по одному лишь подозрению? Вряд ли. Будут проверять покойника на предмет того, из чего он убит, поедут к адвокату проверять, подписывал ли он этот договор… За это время господа не-Тимберлейк и не-Шеппард могут сделать с нами все, что душе угодно, хоть своими, хоть чужими руками. За такие деньги они будут биться до конца, и раз они убийцы… К тому же, даже если все ьбудет хорошо, сколько это времени займет? А если ваш визави приедет заключать сделку, а никого на месте нет? Вы согласны?
Авантюристка, ставшая заложницей собственных принципов, подняла глаза на слушающих ее мужчин, посмотрела глаза в глаза сначала одному, потом второму:
– Джентльмены, считайте меня глупой девушкой, ничего не понимающей в мужской жизни, но мне кажется, что решать вашу проблему легальным путем – тупиковый выход, который не помешает тем двоим нанести контрудар. Я, право дело, не призываю вламываться в их номер и всех стрелять, а потом бежать от шерифа с отбитыми деньгами, но рекомендую подумать, что можно еще сделать. Наказать убийц хорошо, но сначала надо сделать так, что вы вернете свое, а там уж мы можем связаться с шерифом, чтобы он удостоверился, что покойник стал не жертвой дикарей. Доктору там дать его осмотреть…
– Кстати, – перебила себя Кина, поднеся палец к губам, - а если… Да нет, не выйдет, - дернула она уголком губ, - Я думала, что можно создать им проблемы с правосудием за убийство, но даже если мы докажем, что они прикончили своего подельника, то не сможем подтвердить, что деньги ваши, а не их… Нет, надо поступить так, чтобы вы получили свое, джентльмены, и более или менее быстро. И, желательно, так, чтобы эти двое или не узнали, кто их… кто восстановил историческую справедливость, или не имели возможности преследовать и причинить вред.
А теперь, - девушка выдохнула, - готова выслушать, в чем и где я не права, джентльмены.
Дарра, с самым умным видом на какой был способен, на протяжении всего разговора пытался показывать, что поспевает за ходом мысли леди-собеседницы, но в конце концов не выдержал и радостно выпалил, расплываясь в улыбке:
– Так вы обокрасть их предлагаете, мисс Маккарти?
Кина против воли улыбнулась в ответ, хоть и невесело:
– Я призываю подумать над вариантами, мистер Дайсон. Вот, вы какой вариант видите? Мне, скажу откровенно, сомнительные варианты и самой претят, но я пытаюсь найти наиболее эффективный способ. К тому же почему вы это называете словом "обокрасть"?
Дарра смутился было встречному вопросу, но, чтобы не выглядеть дураком, поспешил перебить Коула и вставить свои пять центов:
– Ну так лучше же чем "ограбить"... Кстати! Я вот думаю, обокрасть-то их не выйдет. Ну то есть вернуть наше. Не такие они идиоты, чтобы деньги такие без присмотра оставлять, наверняка даже спать будут с ними под подушкой. А вот огра-абить... Кхм, ну то есть вернуть наше при помощи револьвера. Их можно. Нас двое и их двое. Ну или может даже трое.
Сам себе подивился Дарра, только минут десять назад просивший Коула засаду в обращение к шерифу превратить предлагавший. Не иначе как близость леди в него смелость вдохнула? Или разговор так пошёл, что сказанное слово не вернуть? А, чего уж там, надо как на духу всё выложить.
– Коул, а может мисс Маккарти права? Чёрт их знает, шерифов этих. Может и правда он нас замаринует вместе с ними в одной камере и разбираться не будет. А так-то мы же можем просто к ним в комнату подняться, если мисс Маккарти поможет, нет? Врасплох застанем!
– Конечно, шериф их посадит! – возразил Коул. – Эти двое у него под носом грохнули человека! Главное, чтобы он нам поверил. А с вами – точно поверит! Вы меня простите за прямоту, но вы такая милая, я бы вам поверил, что бык-трехлетка отелился! К тому же, ну, мы-то с Даррой заинтересованная сторона. Но вы-то уж точно без всякого интереса в это дело полезли. Значит, ваше слово весомее. Просто без вас-то чего к шерифу идти... Может, он и разбираться не будет. А если вы пойдете, то точно... разберется хотя бы!
Коул посмотрел на Дарру.
– Ага, поднимемся. А дальше что, дверь ломать будем? Так если они в ответ в нас через дверь эту пальнут, то так-то в своем праве будут. Слушайте... – он немного подумал. – Неизвестно, как оно будет, в любом случае. Но вы ж поймите. Если мы к шерифу не обратимся, то в глазах любого судьи мы ж будем не лучше их. А если обратимся, а нам откажут – ну, тут другое дело. А то вот, положим, мы попадемся... И нас ведь спросят на суде: "А вы чего к шерифу не пошли?" И нам, чесслово, нечего будет сказать.
– Так они сами откроют, если мисс Маккарти им зубы... – хотел было продолжить гнуть свою линию Дарра, но быстро сдулся под напором холодной логики друга.
Как ни крути, а всё же получалось, что к шерифу идти было безопаснее.
Вообще, если подумать, а что если эти двое всё же сопротивление окажут? Прям убивать их всё же? Тогда-то уж точно шерифу нечего сказать будет!
– Мисс Маккарти, а может всё же правда к шерифу? Ну может он всё же не такой, как в Эллсворте? Не могут же они все такими быть.
С вмешательством Коула девушка чувствовала себе Наполеоном на поле Ватерлоо, увидевшем армию Блюхера. И, как и Император французов, сдаваться все равно не собиралась, мигом построив мысленную картину диалога:
" – Да это она нам нарисовала купчую!
– Враки!
– Тогда докажите! Ладно, почерк не ваш...
– Evviva!
– А-а-а... А она это делала в Келли'з Таверн, есть свидетели!
– Свидетель, было такое?
– Ну-у-у... Что-то она им писала и мило обсуждала.
– Мисс МакКарти, вы арестованы по обвинению в соучастии в хищении крупной суммы денег!"
Расклад выходил безрадостный, и Кина покачала головой. Поправив прическу - попытка выгадать время - она продолжила осторожно настаивать:
– Джентльмены, я понимаю ваши опасения, но меня пугает сам факт того, что мы возлагаем все надежды на порядочность другого человека, который наверняка подвергнется искушению взяткой. Мистер Фоулман, я благодарю от всего сердца вас за комплимент, но, боюсь, шериф, если он есть, не вы. И нет никакой гарантии, что, разобравшись, он не поверит им, увидев и документ, и деньги. Леди послышалось, или она напридумывала Бог весть что из желания отомстить двум приличным джентльменам за... за что-либо: мало ли у тех двоих будет возражений? Я не против закона, но, боюсь, что он сразу будет использован против нас - не только вас, нас - и мы потеряем всякую надежду, получив еще и обвинение в клевете.
Постучав пальцами по столешнице, Кина попробовала бросить еще одну "карту":
– Вы говорили о двери, что станет помехой: верно! А если их выманить оттуда, хотя бы одного? Вы, как персона им неизвестная, стучитесь в номер, говорите "впша кобыла взбесилась, лягается и кусается". Вряд ли пойдут проверять оба: скорее всего, только один. Его в конюшне можно оглушить и связать, а дальше, pardonnez moi, как в романах: связать руки и под дулом пистолета привести к напарнику, чтобы тот открыл дверь сам. Вряд ли он начнет голосить "спасите-помогите", раз у самого за душой грешки, не так ли? А там уж три револьвера больше одного, не ожидающего опасности, к тому же.
Допустим, у нас все получится. Будут ли они жаловаться шерифу, что их ограбили? Сомневаюсь. Попробуют вернуть деньги обратно? А если лишить их оружия и денег на него, и связать с кляпом во рту, так и оставив? Тогда, думаю, это уменьшит риски. Правда, придется срочно уезжать: и вам, и, если я пойду с вами, мне. А я, извините, без коня и не хотела бы возвращаться в Эллсворт...
– Мисс, – ответил Коул, хмыкнув. – Тут не в порядочности дело. Вот, представьте, что вы – шериф. Будете вы разбираться с преступлением, которое не в вашем округе случилось? Я б не стал так-то. Но убийство-то, если было, было здесь, рядышком! Уж по этому-то обвинению он их обязан задержать, будь он хоть трижды мошенник. А то, что вы предлагаете... нууу... как мы проведем его под дулом пистолета мимо стойки отеля? А на конюшне люди? А во дворе? Да нас же тут же и упекут – и главное, слушать не станут! И залог внести нечем. И еще... Вы вот умеете человека с одного удара вырубить так, чтобы он кони не двинул? Я как-то не пробовал! Не доводилось! – он развел руками. – А положим, мы втроем как-то это провернем. Ну, и как вы уедете без лошади? Дилижанс-то из-за индейцев задержат еще на пару дней, как пить дать. Да и мы тоже... нам же в Эллсворт надо, Тимберлейка ждать. Чего вы так шерифа этого боитесь, чесслово? Вы ж не одна к нему пойдете! А подкупить... подкупить они его, конечно, могут. Только если он такой проходимец, так он скорее просто отберет у них все деньги. Это для нас, конечно, тож плохо, но шериф-то хоть никуда не денется с деньгами, а этих ищи потом по семи штатам!
Коул запнулся.
– И еще кое-что... я к тому что... я-то почти уверен, что это они. Но... всякое ведь бывает. А вдруг... вдруг не они? Получится, мы тогда невиновных людей прибить можем. А то и убить...
От слов Коула, наголову разгромившего все ее планы, Кина густо залилась краской стыда, и даже начала нервно дергать ворот, словно одежда собиралась ее придушить. Мисс МакКарти было жутко неудобно, что в глазах незнакомцев она оказалась дура-дурой, и еще более неудобно было видеть себя такой в своих собственных глазах. Вроде не первый день в дороге, всякого насмотрелась – и так опростоволосилась.
«Господи, ну какая же я глупая! Ну как так можно! – корила себя она, - Головой думать надо не только за картами, почему я этому никак не приучусь? Думай, думай, думай… Что бы мог предложить в такой ситуации мой демон-хранитель Лэроу? Какой бы он выход нашел? - а он бы нашел точно! Рассуждайте логически, леди, как и помочь ковбоям, и не уронить достоинства, и в тюрьме не оказаться!».
Но, как на зло, ни одной разумной мысли в голову не приходило, а то, что было, едва ли заслуживало внимания. Допустим, подсадят ее напарники и помогут залезть в окно, допустим, она даже окажется в номере, когда мужчины спят. Как их обчистить, как искать тихо и в полной темноте, особенно если они держат деньги, допустим, на груди?
Допустим, на следующий день она встретится с мошенниками и дружески пообщается с ними. Но идти в номер к двум мужчинам, даже зная, что придет отряд «спасителей» - это все равно стать практически падшей женщиной, что в глазах этих ковбоев, что в глазах всей Салины, а, самое главное, в своих собственных.
А, значит, остается только согласиться и понадеяться на удачу, что ей удастся отбрехаться от обвинений, благо что почерк на купчей, не ее.
Кина потупилась:
- П-простите, я, наверное, вам совсем глупой кажусь? Я… согласна. Только как потом доказать, что это ваши деньги, ведь шериф слову, даже моему, вряд ли поверит. Но… я готова рискнуть, если вы так видите.
Девушка отпила еще кофе, и не выдержала, дав слово тандему «ирландки» и «той, что с хвостиком». Солировала рациональность, маскирующая идею под «если бы, но…», а тон задавали попытка сравняться с Лэроу и боязнь правосудия:
– Я еще подумала, что можно подружиться с ними, вместе выпить даже, может, и дождаться, чтобы они сами пригласили в гости, а там бы вы меня спасли… Но, боюсь, после такого и я сама в зеркало не смогу смотреть, даже зная, что это игра, и вы решите, что я совсем пропащая, раз готова на такое…
При последнем предложении Коул подавился кофе и закашлялся.
– Это, по-моему, перебор, – сказал он, когда пришел в себя. – Храбрости вам не занимать, мисс! Но, по мне, не стоит вам подвергаться такой опасности из-за наших денег.
У Дарры не очень-то получалось добавлять разговору ценности, как, в общем-то, никогда толком не получалось вклиниться умело в общение родителей, братьев и сестёр, а позднее - ранчеров и ковбоев. А тут так вообще - мисс Маккарти как заведёт свою пластинку (как у Риггсов дома, с раструбом таким), так ведь не остановишь, да и поди попробуй леди остановить! Леди вроде как слушать надо. Хотя, честно говоря, было в её речи что-то суетливое и неопределённое, мятущееся, а в конце так и вовсе предложила она что-то странное.
– Ну да, мисс Маккарти, это ж ведь мы можем и не успеть, мало ли, – кивнул Дарра, соглашаясь с Коулом, – Я-то думал вы просто постучитесь к ним и на разговор вызовете. Не могут же они леди дверь не открыть? А мы просто по бокам встали бы, уже с револьверами наготове, чуть он открывает, мы р-раз, и внутрь, ствол в шею, только пикни!
Спохватившись, Дарра кашлянул и унял свою боевитость, а то эдак весь отель переполошить можно.
– Ну в общем, я про что-то такое думал скорее. Правда, тут надо наверняка, чтоб уж точно быть уверенными, что это они. Хотя судя по тому детине, с которого скальп сняли, кто ж ещё это может быть? Только вот если бы вы, мисс Маккарти как-то опознать их смогли бы, эх. Ну и так выгадать, чтоб в коридоре никого. Хотя всё равно рисково, если они вдруг за оружие схватятся, не первый так второй, который вглубине комнаты будет. Тут или по-тихому, или через шерифа.
А как ему доказать, что деньги не этим мошенникам принадлежат? Вот и мисс Маккарти те же сомнения испытывает.
– А насколько долго он их задержит по обвинению в убийстве подельника? Может, если это на пару дней хотя бы, то кто-то из нас успеет сгонять в Эллсворт и обратно? Вот ты, Коул, у тебя лошадь посвежее-посильнее же. Надо только привести хоть какого-нибудь работника мистера Тимберлейка, который того в лицо знает. И всё, он подтвердит, что эти парни не он. Тогда уже можно и про деньги обвинять.
– Да не, – ответил Коул. – Он их до суда задержит. Пока судья приедет, мы сто раз успеем в Эллсворт смотаться. Да и не брошу же я вас тут одних. Потому что... а вдруг с шерифом не выгорит? Давайте я пока узнаю, где его искать, а вы собирайтесь. Встретимся у конюшни. Мисс МакКарти, вы верхом умеете ездить? Если умеете, мы вам лошадь наймем, а если нет – придется вам к кому-нибудь из нас назад сесть. Надеюсь, шериф недалеко живет, и мы к нему затемно успеем. А то вон, уже и солнце садится.
– Умею, – кивнула Кина, понимая, что петелька все глубже затягивается на шее, но уже не имея возможности по-совести вывернуться из ситуации, в которую сама себя загнала, – Что же, тогда мы будем ждать вас у конюшни.
***
Когда вы втроем встретились у конюшни, Коул объявил, что шериф живет совсем неподалеку, всего в полумиле – от города.
Увидев, что у ковбоев один револьвер на двоих, ты на всякий случай отдала им морской кольт – тот самый, "подаренный" мистером Паркером. У Дарры не было кобуры, так что он просто заткнул его за пояс, а короткоствольный кольт вернул Коулу.
Солнце уже почти село – надо было торопиться, но и полмили вы проехали быстро, приехав к дому мистера Хоттса буквально "как стемнело".
Шериф Хоттс не особенно обрадовался вашему приезду – встречать вас он вышел на всякий случай с ружьем 12-го калибра наперевес.
– Мы к вам по делу, сэр! – сказал Коул.
– Вы для начала кто такие? – спросил шериф, осветив ваши лица фонарем.
– Да мы дроуверы. А это – мисс МакКарти.
Шериф недоверчиво вгляделся в ваши лица.
– Ладно, – сказал он. – Слезайте с лошадей, сдавайте оружие и проходите в дом.
Джим Хоттс был невысоким, но оооочень коренастым мужчиной лет сорока пяти.
Когда вы вошли в дом, то увидели, что из окна вас держал на мушке еще и парень лет двадцати.
– Это Дарси. Дарси, поздоровайся с ними, – сказал шериф.
– Чекак? – бросил Дарси с любопытством.
– Поздоровайся нормально, не видишь, тут дама.
– Здрасьте, – сказал Коул.
– Потолок покрасьте! – вдруг грубовато ответил шериф, свалив карабины и револьверы в кучу на тумбочке. – Шпоры снимайте! Ковбои, мать вашу.
В доме, при свете керосиновых ламп, ты смогла его рассмотреть – у него было простое, строгое лицо, крупный нос, высокий лоб и пышные усы. В волосах уже сильно пробивалась седина, но выглядел он очень крепким – как будто пинать его было все равно что пинать бревно.
У шерифа была большая семья – четыре сына, причем двое – здоровенные лбы, и дочь, но жены было не видно. Наверное, он был вдовцом. Хозяйство его в темноте разглядеть было трудно, но по обстановке в доме чувствовалось, что человек, что называется, не бедствует: на комодах стояли нарядные тарелочки, на креслах были тюлевые накидки.
– Агнесс, приготовь-ка нам кофе, – распорядился он.
Вы расселись за столом. Дарси сел в сторонке в кресло, но ружье почему-то не убрал.
– Ну, выкладывайте, что у вас за дело.
Коул принялся объяснять. Мистер Хоттс сначала хмурился, потом задал пару вопросов.
Потом он почесал подбородок и сказал:
– Так. Давайте-ка еще раз. Кто кого и где убил и кто кого и где ограбил.
Коул глубоко вздохнул и попробовал "разложить все по полочкам."
– Ага, – сказал шериф, когда он закончил. – Я все понял. Ну, значит, поедем завтра утром в город. Конюшня в восемь открывается. К семи приедем, устроим им там засаду по всем правилам. Сграбастаем их и потолкуем как следует. Верно?
Коул очень обрадовался.
– Верно! – сказал он. – Совершенно верно, сэр!
– Ну и хорошо. Теперь так. Дарси, поедешь к Перкинсам, скажешь им, чтобы завтра подгребали к конюшне. Ну и в двух словах об чем суть.
– Как? – сказал Дарси. – Прям сейчас!? Так ночь на дворе!
– Цыц! – отрезал отец. – Давай, сынок, шевели булками. И пусть Брет захватит свой "Генри".
– Па, а че я!? Давай Фил поедет!
– Тихааа! – прикрикнул шериф. – Ноги в руки и галопчиком!
– Да там темно, как у нигера в заднице.
– Ты давай еще поспорь со мной! – угрожающе сказал шериф Хоттс.
Дарси вышел.
– Вас, мисс... Мак... Макчто? А, ну да, МакКарти, я положу в доме, а вас, джентльмены, на сеновале.
– А это... оружие-то можно забрать? – спросил Коул.
Шериф пожал плечами.
– Да берите, че ж нет. Агнесс, постели ей в угловой.
Вы пожелали друг другу доброй ночи и шериф отвел ковбоев в сарай, где хранилось сено.
Некоторое время ты просидела в компании Фила, который довольно нескромно разглядывал тебя с выражением "а ничо так штучка."
– Кофе еще хатите? – поинтересовался он с улыбочкой. Кажется, у него не было крайнего зуба слева.
Потом шериф вернулся, опять сел за стол и стал раскуривать трубку.
– Мисс Мак... а че... МакКарти! Точно! Извиняйте, плохо фамилии запоминаю.
Он выдохнул дым слегка на сторону, чтобы не обдать тебя им.
– Эт самое. Я вижу, вы того.... дама образованная, с манерами, так что прошу простить, мы тут по-простому. Я к чему? Кхм...
Шериф Хоттс стал мрачным до жути.
– Фил, ну-ка выйди-ка отсюда! – сказал он строго.
Его сын вышел. Он опять пыхнул трубкой.
– Так вот, мисс... я вам признаюсь, как на духу.
Шериф наклонился к тебе поближе, так что ты почувствовала запах табака, сильного мужского тела и немного – лошадиной упряжи.
– Я, мисс МакКарти... ни хера тут не понял! – проговорил он понизив голос. – Я только вот увидел, что у одного из них револьверчик с дьяволом на щечке. Я слыхал, такой вроде был у маршала Паркера из Эллсворта. Так что если эти ребята – от него, и они вас, ну это... запугали там или что. Словом, принудили, чтоб вы поддакивали, а на самом деле это все их Эллсвортские мутные дела – то так и скажите. Я им живо рога обломаю. Я их в сарае запер, они у меня до утра никуда не денутся. Я про этого Паркера слыхал кое-что, так вот... здесь ему, мать его, не Эллсворт! – и забыв, что старается говорить тише, шериф Хоттс даже пристукнул внушительным кулаком по столу с зажатой в нем трубкой.
Потом он снова выпустил немного дыма и продолжил спокойнее:
– А ежели нет, и все так, как они говорят, то расскажите, что вообще про них знаете. А то они вроде дроуверы, а вроде и не очень похожи. Этот, Коул который, чего-то болтает много. Дроуверы – народ молчаливый. А второй, Дарра который – чего-то больно молчит. Хм. Хотя он вроде бы их видел, ему бы и говорить. А первый-то тех двоих не видел. Но видел какого-то третьего. Который сейчас в покойницкой в городе лежит. И его убили индейцы. Которых никто тоже не видел. Хотя говорят, что не индейцы. Короче! Я вижу, вы дама образованная. Объясните мне все коротко, понятно, и чтобы я все понял: где что было, зачем и кто свидетель. Без этих всяких. А то у меня голова и так пухнет, – он усмехнулся, и вдруг превратился в некоторое подобие радушного хозяина. – Надо бы выпить. Вы, кстати, выпить не хотите? Полрюмки, "чтоб засыпать не холодно было" – я так это называю.
Тут он почесал за ухом и вдруг сказал:
– О. Я забыл спросить. А вы сами-то откуда, да чем занимаетесь? Вы ж сами-то не жулик?
Этот последний вопрос, тупой и даже неприличный в своей прямоте он задал так открыто и просто, что, кажется, нельзя было усомниться: шериф Хоттс – круглый дурак. Но проницательный взгляд серых глаз, которым он посмотрел на тебя, не оставил ни малейших сомнений – его интересовал не ответ на этот последний вопрос, а твоя реакция.
Ты поняла, что шериф, конечно, не блещет умом, и, вполне возможно, правда не очень понял из рассказа Коула, что случилось.
Но, возможно, кое-что все-таки понял.
Потому что он был совсем не дурак. И ооооочень не любил, когда его пытались обдурить. И говорить с ним надо было четко и ясно. Еще четче и яснее, чем это делал Коул.