- Мистер Лэроу, и все же. Вы упомянули об Игре, когда у человека можно получить… скажем так, что-то нужное, действуя не по заранее продуманным правилам, а вдохновенно, придумывая способ на ходу. Вы привели историю с цыганской цепочкой: ее, в принципе, можно отнести к тому, что вас привлекает больше карт, верно? Но это случайность, удача, которой сумел воспользоваться находчивый человек. А что о том, что можно спрогнозировать «на берегу»? Мне, честно говоря, мало что приходит в голову. Например, - воздев очи горя и сморщив нос, - Кина медленно начала рассуждать, - можно запастись рекомендательными письмами от уважаемых людей Юга – не важно, подлинных или нет, а там уже ездить по городам и поместьям недовольных, организуя антиправительственные ячейки, которые будут готовиться к вооруженному выступлению по команде, и собирать взносы на… ну, например, диверсию.
– Неплохо, неплохо, – сказал Лэроу. – Но опасно. Мой вам совет, если играете в такие игры, не играйте в них с государством. Человек, которого вы обманули, в идеале должен испытать что-то вроде ярости пополам с восхищением. Государство же никогда не восхищается ничем. За антиправительственные ячейки вас вздернут за попытку мятежа, и судей не смягчит тот факт, что это все понарошку. Но, к примеру, можно было бы сделать так: один человек, скажем, я, приезжает в город, и продает фальшивые сертификаты на недвижимое государственное имущество, например, мосты, депо, дороги, и так далее, от лица правительства Конфедерации в изгнании. Их, конечно, никто не берет – Конфедерация-то проиграла! Он, пожимает плечами и спокойно уезжает в соседний город. И тут, по пятам за ним, приезжает другой человек, скажем, вы, и в большой ажитации спрашивает, не проезжал ли тут продавец этих сертификатов. Над вами смеются и спрашивают, зачем они вам, а вы показываете свежую газету (разумеется, поддельную), в которой написано, что армия Конфедерации при поддержке, я там не знаю, армии Франции, уже пересекла границу с Мексикой. Человек пять дураков обязательно бросятся за продавцом сертификатов. Просто потому что: "А мало ли, а вдруг! Конфедераты явятся, а у меня тут – ЦЕЛЫЙ МОСТ! И купил я его за какие-то триста или четыреста долларов!" Такой трюк безопасен и может сработать – ведь что газета, что сертификат по сути – это просто бумага, на которой напечатаны какие-то буквы! Никто не вправе вас посадить за то, что вы продали человеку бумагу с печатью, которая не является подделкой существующей, а просто ничего не значит. Ну, то есть, конечно, посадить могут, но при некотором опыте шанс отбрехаться есть.
***
Но вот ты отделалась от Лэроу с его Игрой, и поехала снова на юг.
Впервые ты путешествовала одна, но при этом имела возможность давать щедрые чаевые, и тебе нужен был носильщик, чтобы таскать чемодан, набитый платьями. Хорошая жизнь начиналась!
Спустившись по Миссисипи, ты вскоре добралась до Дональдсонвилля, где оставила чемодан в отеле – зачем он тебе на ферме? – прихватив только легкий саквояж. Оттуда – в Муншайн, а там уже до дедушкиной фермы было рукой подать.
Здорово было, наверное, подкатить к ограде в нанятом новеньком багги, а не как в прошлый раз, пешочком.
А из-за забора на тебя вдруг с любопытством посмотрел незнакомый человек в соломенной шляпе, который копался на грядках. Одет он был простенько, скромненько, и ты подумала, что дед, может, взял работника? Ну, с чего бы вдруг, но, может, после твоего приезда ему одиноко стало сидеть на ферме, вот и разжился собутыльником?
Ты спросила, где Хоган МакКарти, хозяин фермы.
– Добрый день, мисс. Так он умер полгода назад! – сказал человек, прислонив грабли к забору. – Это теперь ферма Оди Крэнстона, а я – арендатор. Меня зовут Роберт Биклз. Если вам так угодно, называйте меня Боб. Вы – внучка Маккарти, да?
Ты сказала, что да.
– Хотите кофе?
Ты спросила, что вообще произошло, и почему это теперь ферма Крэнстона?
– Как, то есть, в смысле? – очень сильно удивился Боб. – Его дочь продала. То есть, в смысле, ваша матушка, с аукциона. Она прислала поверенного, он и обтяпал дельце. Она ей по наследству досталась. Завещания-то Хоган не оставил.
Но желающих купить было мало – тут же глушь, хоть землица и хороша. Так что ферма, наверное, задешево ушла. А вообще я точно не знаю.
У Биклза была жена и двое детей лет десяти.
Ты спросила, от чего умер дед.
– Вот этого я вам не скажу! Должно быть, от старости. Собака его всё выла и выла, вот люди и пошли узнать, что случилось. А то и не узнал бы никто. Тут же и похоронили, рядом с женой. Я за ними ухаживаю, а то не по-людски.
Он отвел тебя на могилу.
Как же так?
– А кстати! – сказал Биклз, когда вы вернулись в дом, и ты уже собиралась уходить. – Я тут нашел жестянку с письмами. Её почему-то поверенный не забрал. Может, вам нужна? Я человек аккуратный, всё сохранил.
В старой жестянке из-под кофе была от силы дюжина писем.
Большинство было старые, от твоей матери и ещё от каких-то людей, о которых ты даже никогда и не слышала. Может, дед на них и не отвечал даже.
Свежих писем было два – одно твоё, а другое, смятое... от Мишеля!!!
Ты разгладила бумагу и вчиталась.
И ПРОСТО ОХРЕНЕЛА!!!
"Многоуважаемый мистер МакКарти! – писал твой муж. – К глубокому сожалению ваша дочь, миссис Дарби, не нашла в себе сил ответить на ваше письмо, и попросила меня сделать это за неё."
А дальше там было ТАКОГО ПРО ТЕБЯ ПОНАПИСАНО!!! У-у-у-у...
Оказывается, не падай, в то время как мистер Тиел оказывал всякое содействие майору Деверо, храбро боровшемуся за дело юга, ты водила предосудительную связь с янки и всячески бросала тень на имя семьи.
А в итоге...
О, боже...
Предала дело юга и раскрыла личность майора янки! В результате чего, он и погиб.
А после этого в ходе ссоры застрелила родного брата, чему есть неопровержимые доказательства.
Дед твой знал, что Марк мертв, но не знал, как он погиб (всё же о таких вещах ты ему не рассказывала). И эта история, а также осознание, что "пряталась ты не от янки, а от правосудия", после такого ужасного преступления, видимо, подкосила его и без того ослабленное алкоголем здоровье. И он скоропостижно скончался.
Смерть его, таким образом, была на совести Мишеля.
В конце Мишель писал, что несмотря на тяжелую душевную рану, которую ему нанесло твоё предательство, он продолжает принимать деятельное участие в делах твоей семьи, и что миссис и мистер Дарби находятся в добром здравии, и живут вместе с ним в Новом Орлеане, вместе с другими своими, более достойными детьми.
Внизу стояла подпись. Но там было написано не просто Мишель Тийёль, как твой муж подписывался раньше. Там стояло "член законодательного собрания штата Луизиана Майкл Тиел".
И ты поняла, что произошло.
Из газет ты знала, что в сентябре прошлого года генерал Бэнкс уехал из Нового Орлеана, а значит, уехал и его штаб.
И Мишель снова сменил сторону! Теперь ОН был герой шпионского подполья Нового Орлеана в недавней войне, а ты – враг и предатель. Казалось бы, такая история раз и навсегда ставила крест на политической карьере – шутка ли, какой скандал, жена убила брата и сбежала неизвестно куда! Однако расчет был дерзким, но верным – по-видимому, именно сейчас это делало его в глазах людей не слабее, а сильнее – человек устоял на ногах после такого предательства своей жены! Человек боролся! Человек будет бороться дальше!
Из набросанных строк, из почерка, из воспоминаний, на тебя смотрел какой-то не тот Мишель, которого ты знала. Не тюфячок, а настоящее политическое животное, которое ещё и умудрилось куда-то там избраться.
И ты почувствовала, что ему не то что деда – тебя будет не жалко раздавить, если понадобится. Стоит ли пытаться восстановить своё имя? И как?
Ведь беда всех секретных операций – они потому и секретные, что никто не знает, как там дело было. Вот приедешь ты в новый Орлеан (предположим, тебя даже не осудят за убийство), расскажешь всю правду – и что дальше? Кому больше захотят поверить женщины, которые травили тебя за одно только приглашение в дом янки: тебе или мужу? Кто ты для них – сумасшедшая убийца брата? Кто подтвердит твои слова? Нат мёртв! Полковник Миллс и майор Дэннисон? Где их теперь искать, а главное, они точно захотят ворошить старое и рассказывать всем, как одного провела девчонка, а другой, на минуточку, был виновен в государственной измене?
Твой отец? Он по крайней мере знал, что Мишель на самом деле водился с янки... или тот тоже наврал ему, что это всё было только прикрытием?
Если ты хотела когда-нибудь вернуться в Новый Орлеан и отомстить Мишелю, нужны были большие деньги, чтобы отыскать людей, которые были в курсе происходившего (может, какие-то друзья Марко? или же кто-то ещё?) и могли убедительно дать показания.
Возможно, оно того стоило. Твоя семья живет с Мишелем и с его подачи наверняка считает тебя предательницей. Вилла Д'Арбуццо теперь в его руках. Твой дед умер из-за него! Можно ли стерпеть такое?! Зло должно быть наказано, а правда –
восторжествовать!
Или стоило оставить прошлое в прошлом? Всё забыть? Дождаться, пока по закону Мишель сможет с тобой развестись (в том, что он это сделает, ты не сомневалась) – на это требовалось по законам штата 6 лет раздельной жизни. Не лезть в колеса политики.
Или всё же помнить... Быть может, однажды у тебя появится оружие, которым ты сможешь нанести ему удар. Быть может... однажды...