По коридору вместо чертей побежала толпа взбесившихся носорогов. Камилла их не увидела, потому что как только она приоткрыла дверь её тут же кто-то невольно захлопнул своим телом, толкнув девушку обратно в каюту, отчего она снова столкнулась с попутчицей. В другой ситуации Кина Маккарти бы долго потирала плечо, а может, даже и заревела бы – толчок был чувствительный, синяк точно останется – но сейчас такое поведение не очень соответствовало напряженности момента! Тут в пору было порадоваться, что не по голове дверью получила!
Кейт между тем закричала, затараторила новой подруге в лицо (чувствовался запах... ммм... паров алкоголя). Голос у неё был и так с хрипотцой, а тут так вообще, скажем прямо, суровый для столь субтильной барышни.
– Надо бежать! Вот-прям-счас! Мне брат говорил, который почти капитан. Почти наверняка все загорится. Бери только ценное и легкое. Мы же не хотим сгореть!
Тут она на секунду замолчала и спросила, как о чем-то очень важном:
– Ты плавать-то умеешь?!
В жизни Камиллы до сих пор не было более несущественного вопроса. Плавать? Для леди? Господи, да она и купаться-то в реке никогда не ходила – не принято это было, ещё утонешь. И вообще, там раздеваться надо, на кой черт это? Да и где в Новом Орлеане купаться? А рядом с плантацией – это даже не к лицу, будут ещё подглядывать из кустов. Опять же, где? В мутной воде Миссисипи или какого-нибудь байю? Чтобы тина, ряска и ил по щиколотку! А ещё, прости господи, пиявки!!! К тому же, на плантации у вас была купель, эдакий бассейн, в котором в жаркий день можно было посидеть и почитать книжку в прохладе – очень приятно. Но чтобы плавать? Зачем!?
А затем, что пароходы тонут, дилижансы переворачиваются посреди реки, поезда проваливаются сквозь мосты, и вообще, мир, если покинуть отчий дом и пойти странствовать – жутко опасное место, тут можно и умереть. Просто так.
Короче говоря, ответ на свой вопрос Кейт вполне смогла бы прочитать в расширившихся глазах луизианской барышни.
Но делать было нечего – вы кинулись в коридор, Кейт – первая, ты – за ней. Пассажиров там уже было не так много, пришлось кое-где потолкаться, но Кейт хорошей скаковой кобылкой летела вперёд, отпихивая саквояжи и тела пассажиров первого класса, за что в другой ситуации её высадили бы в первом же порту, и ты бежала за ней, словно подружка сумасшедшей, которой только и остаётся говорить "извините!" ошалевшим пассажирам.
Забег этот длился от силы минуту, вы бежали, подобрав юбки, в сторону кормы, навстречу отчетливому запаху гари. И вот, когда вы добежали и распахнули перед собой большие двустворчатые двери...
А, боже лучше бы вы не высовывали носу из этого проклятого коридора, потому что ад, если он существует, и правда был тут!
Но вернемся немного назад, чтобы узнать, почему случилась такая страшная беда! Что произошло!?
Пароход, на котором вы отправились в это обреченное закончиться трагедией путешествие, назывался "Султанша" и совершал рейс из Сент-Луиса в Новый Орлеан и обратно. Капитаном его был Джеймс Касс Мейсон, человек весьма предприимчивый. По пути пароход пристал в Виксберге – это было несколько дней назад, когда Кейт ещё не собиралась никуда, а спокойно наслаждалась со своей "бандой" украденными из лавки деликатесами. В Виксберге квартирмейстер гарнизона, капитан Рубен Хэтч, сделал капитану Мейсону предложение, от которого нельзя было отказаться! В городе скопилось огромное количество освобожденных из концентрационных лагерей конфедерации солдат и офицеров союза, которых требовалось доставить домой. Платили за это неплохо: по 2 доллара 75 центов за рядового и по 8 баксов за офицера. Беда была в том, что кроме проклятой богом "Султанши" по реке в этом месте постоянно ходили только два больших парохода – "Паулина Кэролл" и "Оливковая ветвь". Если бы рейсы были более регулярными, такого скопления солдат не возникло бы, но где много людей, там предприимчивый человек всегда ищет способ заработать. Хэтч предложил Мейсону уладить дело так, что на обратном пути на Султаншу взойдет 1400 человек! Огромные деньги! Ну, разумеется, за небольшой откатик, как у деловых людей это принято. Жадный капитан согласился, при том, что пассажировместимость его судна была всего 676 пассажиров. И вот, на обратном пути ("Султанша" помимо пассажиров развозила по Миссисипи газеты со статьями об убийстве Линкольна, так как телеграфные линии в этой местности все были уничтожены в ходе войны), пароход принял всю эту толпу.
Вы думаете, человеческой жадности есть предел?
Нет!
Пока Мейсон совершал свой рейс, Хэтч подсуетился, а кроме того, и без его усилий возникла путаница в бумагах, в результате узники сразу нескольких лагерей оказались в Виксберге одновременно. Как было решить, кому из них ждать, а кому отправляться? Офицеры махнули рукой. Короче говоря, когда пароход тяжело отвалил от причала в Виксберге, на борту находилось... по разным оценкам... выдохните, сядьте...
От ДВУХ ТЫСЯЧ ЧЕТЫРЕХСОТ до ДВУХ ТЫСЯЧ ШЕСТИСОТ ЧЕЛОВЕК!!!
Эти безумные тысячи людей были впрессованы в пространство примерно 80 на 12 метров, пусть и на разных палубах. Путешествие само по себе было адским, но люди так хотели поскорее вернуться домой...
А у "Султанши" между тем были технические проблемы: один из котлов ещё во время путешествия вниз по реке дал трещину. Второй механик Клеменс наложил шов, но это было, так сказать, "временное решение". Однако Капитан наотрез отказался от починки до совершения рейса – людей мог перехватить другой пароход. Главный инженер корабля Нэйт Уинтрингер договорился хотя бы взять на борт отфильтрованную воду в Мемфисе. Там же примерно 200 человек, не выдержав скотских условий, а может, просто опоздав к рейсу, сошли на берег и не вернулись на борт. Это были счастливчики, вытянувшие главный лотерейный билет в своей жизни.
Пароход теперь шел вверх по реке – Миссисипи разлилась из-за дождей, и течение было сильным, машины работали на износ. Отфильтрованная вода стала заканчиваться, и пришлось закачивать воду из реки – взбаламученную дождями, с "песком и глиной" пополам. Фильтры забились, а капитан выжимал из машины больше и больше лошадей, и пароход упрямо полз вверх, к Сент-Луису. Ночь была темная, ветреная, прохладная, но капитан верил в свою удачу.
А тем временем в машинном отделении нарастал кризис: отяжелевшее сверх всяких расчетов судно раскачивалось при маневрах (оно маневрировало, огибая мели и стараясь выгоднее встать к течению). Эти покачивания были не ощутимы для пассажиров, но все четыре котла были связаны трубками, в результате чего при каждом наклоне вода устремлялась в котлы одного борта из котлов другого. Пока уровень воды был высоким, ничего страшного в этом не было. Но по мере того, как вода испарялась, уровень её становился всё меньше, а металл котлов грелся всё сильнее. Новую же воду подавать в большом количестве боялись из-за засорения фильтров. И в результате при очередном наклоне вода сначала отхлынула с правой стороны, а потом прихлынула назад. Прихлынув, она соприкоснулась с накалившейся стенкой, и при этом испарилось её чуть больше, чем котел мог выдержать. Стрелки ошалевших приборов скакнули и...
В два часа ночи машины сказали "с нас хватит", и правый котел взорвался "на все деньги"! Давление в нем было такой силы, что взрыв разворотил машину, и её куски, подброшенные паром, как выстрелом из гигантской пушки, просто... снесли капитанский мостик вместе с жадным капитаном! Многих людей оглушило и скинуло в воду, многих обожгло, обварило паром и просто убило взрывом. К счастью, стойки второй палубы выдержали, и пароход не сложился, как карточный домик, но взрывом вырвало опоры дымовых труб, и они завалились прямо на толпу несчастных с адским скрежетом, который и услышали из каюты девушки. Одна труба рухнула на надстройку и свалилась за борт, а другая опрокинулась на носовую палубу, и жуткий вопль людей, которые в последний миг поняли, что их сейчас раздавит огромной раскаленной железной башней как раз и навел Камиллу на мысли о каре Господней. Может, это она и была?
Но и на этом беды не закончились: машина левого борта каким-то чудом продолжала работать на полных оборотах. В образовавшийся пролом в палубе в середине корабля провалилось дерево, а топливо из угольных ям разлетелось по всему кораблю. Всё это мгновенно загорелось. А из-за того, что корабль сохранял ход, встречный ветер превратил пожар в огненный вихрь, двигающийся по кораблю со ужасающей скоростью, лижущий лакированные панели и сжигающий людей, как мошек, пролетающих сквозь костер.
Это было настоящее инферно посреди черной, молчаливой, угрюмой реки.
Вы выбежали и увидели, что дальше палубы нет... внизу была яма из поломанных досок, всяческого мусора, в который превратилось содержимое кают, и человеческих тел. Человеческие тела лежали повсюду, они горели у вас на глазах: одни корчились, другие просто серели, чернели за секунды, как будто их терзала фантастическая, неведомая болезнь. Языки пламени в несколько ярдов длиной вырывались из щелей и устремлялись в чернильные небеса, выбрасывая снопы искр.
И было жарко, как в пекле. Нет. В пекле было жарко, как здесь.
Вы ощутили такой жар, что тут же всё тело покрылось потом, а на лице пот сразу же высох, и вы поняли, что если ещё минуту будете смотреть на этот огонь, у вас сгорят брови, волосы, глаза и вообще всё. Вы отступили назад, в коридор, но там было уже нечем дышать, вы обе начали кашлять, прикрывая рты руками. Воздух был горячим и злым. Это была смертельная ловушка. Вам обеим суждено было погибнуть в свои юные годы страшной огненной буре.
Люди кричали на все лады "Помогите!", "Потушите огонь!", звали Господа и всех святых, но никто никому не отвечал – они кричали от страха, не понимая, что никому в этом столпотворении ни до кого нет дела.
Шлюпка? Какая шлюпка, её сожгло, оторвало, разбило, унесло, а может, она оторвалась и сейчас дрейфовала где-то...
Преодолевая ужас, вы открыли двери ещё раз – и сразу закрыли! Страшный выбор – задохнуться или сгореть... Обе перспективы "невероятно заманчивы".
– Кинааа! Кинааа! – закричал вдруг знакомый голос. И ты увидела посреди коридора щурящегося от жара Найджела Куинси. Он кричал в отчаянии, совсем обезумев, а в руках он держал... одеяла! Он вдруг заметил тебя – и вы побежали навстречу друг другу.
– Слава Богу, вы живы!!! – заорал он, и ещё что-то неразборчивое: пламя уже гудело где-то под вами так, что не разобрать было. – Надевайте на голову! Кто это!? А, все равно.
Он протянул второе одеяло Кейт.
– За мной! Там есть проход!
Вы побежали, слабея с каждым шагом, кашляя, еле разбирая в дыму дорогу. Одеяла были облиты водой, вода сразу стала испаряться – вы обе дымились. Но так хотя бы можно было хоть немного дышать, ещё хоть минуту! Дымились волосы и у Куинси, как дышал он, лучше было не думать.
Он распахнул дверь в какую-то каюту и отпрянул, остолбенев.
– Нет! Не сюда! Где же она! – в отчаянии завопил он и закашлялся. Кашляя, он наугад открыл ещё одну дверь и, махнув вам рукой, ринулся в неё. Не чувствуя ни рук, ни ног, только адский жар, вы последовали за ним. Каюта была разрушена взрывом, но пол ещё держался, а вот в стенке в соседнюю каюту, внешнюю, со стороны борта, был пролом. Куинси расширил его: действуя подхваченным кувшином для умывания, он отбил пару досок. При этом он не переставая кашлял, как больной туберкулезом, и шипел от боли. Потом он торопливо бросил кувшин, и ты заметила, что ладонь его приобрела цвет плохо прожаренного стейка – кувшин был накален пламенем. Вы протиснулись в пролом, выскочили дальше и оказались на внешней галерее. Тут было всё так же жарко, но по крайней мере можно было дышать.
Вы глянули вниз через заграждение, а там был снова огонь – палуба горела. Надо было прыгнуть с трехметровой высоты, перелететь полоску горящей нижней палубы метра полтора шириной, чтобы оказаться в воде и непременно утонуть. И всё это – с дурацким одеялом на голове.
– АААА!!! – вскрикнул Куинси, которому горящая головешка упала на плечо.
Все вокруг, и живое и неживое, трещало, плавилось, искажалось и корчилось. Под вашими ногами страшно тлели черно-красные угли с кулак размером. Пламя подбиралось со всех сторон.
– Прыгай первая! – закричал он. – Забирайся на леер! Я тебя подтолкну!
Ты увидела его лицо – грязное, закопченное, растрепанное, увидела и успела подумать, что у тебя сейчас такое же. Его глаза сверкали, как у сумасшедшего, рот перекосился, а роскошные черные волосы обгорели, голова прямо дымилась!