Твой побег не остался не замеченным. Может, в милиции у Рэйнса на это бы не обратили внимания, но не в Железной Бригаде – тут офицер имел некоторые обязанности, и ехать куда-то мимо постов на коне им несколько противоречило. На следующий день тебя привели к Шелби. Рука его по-прежнему была на перевязи, взгляд – изучающий.
– Бывают случаи, когда сдача в плен оправдана, – сказал генерал. – Но не дезертирство, капитан. И всё же я принимаю во внимание ваше горе, Эдвард. Для меня важнее то, что вы вернулись. Вы сделали правильный выбор. Семье вы бы не помогли, а самоуважение бы потеряли. Они бы ещё чего доброго заставили бы вас стрелять в своих. Без самоуважения, Эдвард, нельзя вести людей за собой, только гнать их. А нам надо вести. Только так можно добиться от них "невозможного", того, что раньше никто не мог. Но... я понимаю. Любой на вашем месте колебался бы...
Он посмотрел куда-то в угол.
– Черт, да я и сам не знаю, где теперь моя семья, – сказал он будто совсем не тебе. – Отправил их в Миссури к Реддам, а тут этот приказ номер одиннадцать. Теперь выпрашивают милостыню где-нибудь у фор-поста янки...
Потом вздохнул и словно вспомнил про тебя.
– Отдыхайте, готовьте людей. И помните, что самоуважение нельзя потерять дважды.
О, о самоуважении ваши генералы понимали слишком много.
6 сентября конфликт между Мармадьюком и Уолкером, начавшийся ещё после штурма Хелены, достиг развязки – в виде дуэли, на которой первый застрелил второго.
Сам Шелби тоже отличился в эти дни. Готовясь к рейду, вы частенько "не утруждали себя оплатой" собираемых по всей округе припасов и фуража. Рассказывали, что генерал Холмс высказался в адрес бригады Шелби, назвав её шайкой преступников, чьи воровские поползновения необходимо прекратить.
– А Шелби ему и говорит, – рассказывал тебе Гас. – "Кто бы такое ни сказал вам, он лжет." Холмс ему в ответ: "А я им верю." Наш, мол, почему. Генерал: "Потому что все так говорят." Шелби: "Разве можно верить в то, что говорят все?" – "Конечно." – "А знаете, что о вас все говорят?" – "Нет!" – "Что вы старый дурак!" – отдал честь и вышел!
Короче, складывалось ощущение, что ваши генералы многовато задираются друг с другом, вместо того, чтобы задираться с янки. Но ты знал, что это ощущение обманчиво – генералы были такими не просто так, а будь они покладистыми, словно хорошие мулы, не быть бы им генералами. О, ты насмотрелся на генеральское племя, и уловил, что генерал может быть бездарным, глупым, ленивым, безответственным, но при этом "настоящим". Что это значило – черт его знает, наверное, пойми это, ты бы сам стал генералом? Но одно ты понимал точно – в равной схватке никто не может побить "настоящего" генерала, кроме настоящего генерала получше. Даже если он полный бездарь. Они, наверное, обладали каким-то волшебством, но они умели заставить свободных, в общем-то людей заниматься не нужным, неинтересным, опасным и неприятным делом. Воевать можно было без пушек, без снарядов, какое-то время даже без еды. Но без генералов – нельзя. Без них из вооруженной толпы могла получиться шайка, банда, даже партизанский отряд, но армия – нет.
Шелби добился желаемой свободы действий, и вы выступили из Аркадельфии 22 сентября с всего двумя пушками и шестьюстами лучшими людьми бригады, без обоза. Позже к вам присоединился полковник Хантер и полковник Коффи, приведя на двоих ещё примерно столько же кавалеристов. И, забегая вперед, вы устроили в Миссури такой тарарам, что он вошел в историю, как Великий Рейд.
А самым удивительным было то, что против вас была... пятидесятитысячная армия янки!
Почему же вам сопутствовал успех? Потому что Шелби, изучив, как действует кавалерия, усвоил на своем опыте три секрета кавалерийского рейда: "Правильно выбирай дорогу. Правильно выбирай момент. Правильно выбирай цель." Если Мармадьюк шел многотысячной армией с обозами и пытался захватить огромные склады с сильными гарнизонами, Шелби использовал малые маневренные силы, которые легко разделялись, наносили удары и соединялись, часто двигаясь по бездорожью. Его целями были небольшие склады, гарнизоны и городки, и везде он выполнял один и тот же прием: стремительно окружал город, выкатывал пушку и давал выстрел по строению, где засел основной гарнизон. Гарнизон, видя, что сопротивление бесполезно, сдавался – никто не хочет умирать зря... а ведь если бы хоть один из этих гарнизонов оказал вам настоящее упорное сопротивление, темп рейда был бы потерян, и вам пришлось бы отступать гораздо раньше. Но схема работала как надо.
Рейд начался с возмездия – пройдя горы Уачита сквозь ущелье Каддо, вы тут же застали врасплох отряд, состоявших из джейхокеров и дезертиров-южан. Расправа была быстрой – около восьмидесяти убито на месте в коротком бою, ещё сорок сдавшихся расстреляно, включая их вожака, печально известного ирландца, капитана МакГинниса. Перед смертью он сказал:
– Боже, благослови Союз и всех его защитников, благослови бедных неразумных мятежников, которые упорствуют, ожесточая свои сердца и упрямые выи, благослови миссис МакГиннис и её детей, благослови Конституцию, которую неправильно поняли, и сотри рабство с лица земли.
Он был не робкого десятка, этот капитан, и когда в него целились солдаты, разорвал рубашку и обнажил свою грудь. А потом шесть винтовок сказали ему своё "аминь!"
При Роузвилле вы захватили в плен другой отряд, где были как белые, так и негры, но тщетно ты всматривался в лица: Соломона среди них не было. Тех, кто был дезертиром из армии конфедерации, и тех, кто был северянином, ранее попавшим в плен и отпущенным под честное слово, безжалостно расстреляли, из остальных Куонтрилл, ехавший с вами, навербовал себе людей в партизаны. Негров же раздели, избили и приказали возвращаться к хозяевам, пригрозив, что если они вернутся в армию Союза, то будут повешены. Форму их вы напялили на себя – у многих куртки уже совсем сносились, к тому же синяя форма вводила противника в заблуждение. А чтобы не перестрелять друг друга, все вы стали носить на шляпах веточку сумаха.
Первая серьезная стычка произошла у Неошо – вы загнали в город и захватили небольшой обоз федералов. 180 пленных, 400 так нужных вам карабинов Шарпса и 460 флотских револьверов – неплохо для начала! Но самым ценным призом были полтысячи прекрасных кавалерийских лошадей – при стратегии Шелби лошадей менять приходилось частенько. Попутно вы резали телеграфные провода и уничтожали железнодорожное полотно, где только могли дотянуться.
Край уже был серьезно тронут войной – Бентовилль, городок, который вы проехали по пути, северяне недавно сожгли дотла, видимо, чтобы он не смог служить базой для партизан.
А вы сожгли Мельницу Боуэра – это был опорный пункт про-северной милиции – и пятого октября уже были в Гринфилде, а федеральная армия только-только начала соображать, что Железная Бригада вовсю ураганит в Миссури. Стоктонский Суд, Мельница Каплингера, Мельница Кроу – ты помнишь, что в эту первую неделю вы только и делали, что жгли, разрушали, а также набивали сумки едой и патронами. Столбы дыма поднимались к небу, злые искры летели в завораживающем хороводе, словно снежинки в буран, когда с треском ломались перекрытия и здания рушились под напором огня. Ваши лица были черными от копоти, но Шелби даже не давал вам толком умыться – быстрее, быстрее, быстрее на северо-восток!
Куонтрилл со своей бандой отделился от вас, и у Бакстер Спрингс в Канзасе устроил федералам кровопускание, перестреляв из засады целый отряд: его люди не брали пленных. Говорят, этот поехавший с катушек мститель перебил даже оркестр, а заодно и десяток гражданских, среди которых был известный журналист Джеймс О'Нил, а ещё застрелил сына генерала Кёртиса. Потом этот бой назовут Резней у Баксетр Спрингс. Спору нет, не брать пленных – некрасиво, но вам этот ход очень помог: федералы решили, что вы идёте в Канзас, к Форт-Скотт.
К тому времени федералы наконец оценили ваши силы (слегка их завысив), и начали собирать войска для ответных действий.
Да вот только действовали они неправильно! Они думали, что вы прорываетесь в округ Джексон и собирались окружить вас в районе Лексингтона. Телеграфные провода раскалились от летающих туда-сюда депеш, когда полковник Эдвардс, полковник Кэмпбелл, генералы Скофилд, Браун и Лазеар спешно решали, как же вас ловить.
Шелби же как раз в это время повернул к Джефферсону, столице штата.
7 октября вы дошли до речки Осейдж, на берегу которой стоял городок Варшава. Там засел 7-й полк Миссурийской Милиции. Бригада переправилась у него на глазах и изобразила наступление, а батальон майора Эллиота зашел янки в тыл, и полк разбежался. Битва за Варшаву шла всего полчаса – и город был взят.
И здесь тоже вы захватили склады, повозки, амуницию: плащи, сапоги, шпоры, шляпы, теплое белье, лекарства и несколько ящиков отличного бурбона. А также хорошо укрепленный форт, который вы и сожгли к чертовой матери.
Затем от Варшавы вы двинулись в Коул Кэмп и провели разведку, переодетые в форму федеральных солдат. Куол Кэмп был сельским раем, не тронутым войной, где жили лояльные союзу иммигранты из Германии. Здесь вы погуляли на славу! Не надо было ничего даже грабить! В синей форме вас встречали, как героев. Пока Шелби собирал сведения от разъездов, у вас выдалось немного времени, чтобы отдохнуть, и вы использовали немецкое гостеприимство на полную катушку: простодушные бюргеры поили вас сидром, Грег съел столько зауэркарута со свининой, что у него заболел живот, Колкинс успел по очереди повеселиться с тремя круглолицыми немками, а Гас купил себе отличное седло за смешную цену. Вы все перековали лошадей, а полковник Коффи даже шутки ради договорился с местными о своем выдвижении на выборы в Конгресс!
Даже когда Шелби приехал в город вместе с основными силами, никто ничего не понял. И только потом к нему протиснулся высокий человек с хитрым взглядом и Миссисипской винтовкой в руках.
– Рад видеть вас здесь, парни! – сказал он. – Я слыхал, Джо Шелби едет куда-то сюда, вот, пугну его из этой ружбайки при случае.
– А! А ты из какого полка, приятель? – спросил генерал, не изменившись в лице.
– Ты должно быть генерал? – спросил тот, широко ухмыляясь. – Сраааазу, сразу это понял, по перу у тя на шляпе. Да не из какого! Просто я добрый юнионист, и собрал тут что-т вродь партизанского отряда, для самообороны, из наших парней. Оружие прихватили в Варшаве, патроны тож оттуда.
– А с кем вы воевать-то собрались? – засмеялся Шелби, хлопая себя перчаткой по бедру. – Тут ни одного мятежника вокруг, я так думаю.
– Хорошо, если б оно так было, да оно не так! – возразил мужичок. – Их тут немало, и некоторые те ещё злыдни. Но мы с парнями над этим работаем, – с гордостью заметил он. – Позавчера вот прикончили старого Бисли, и Тома Мэйса, и еще парочку недотеп из армии Прайса, что по домам пошли.
– А они что, оказали сопротивление? – спросил генерал. – Или подкрадывались к вам по кустами?
– Да нее, – махнул рукой местный. – Прост. Мятежники же. Ну, вы ж знаете.
– Знаю, знаю. Я же и сам мятежник, – ответил Шелби, и улыбки сползли с лиц у них у обоих. Только у одного лицо стало грозным, а у второго жалким. Шелби посмотрел на Эллиота, но потом повернулся к тебе. – Капитан Босс! Отведите этого человека в тыл и расстреляйте!
Из Кэмп Коула вы поехали во Флоренс – оттуда все жители просто сбежали. По необъяснимой причине в этом городке во всех домах было полно куриных яиц, ими были забиты все ящики. Каждый из вас съел минимум по три омлета!
Из Флоренса рванули к станции Типтон, и там гарнизон сбежал от вас, забыв даже свой флаг на флагштоке. Солдаты сорвали его и растоптали в грязи. Помнишь бесконечную вереницу горящих вагонов, разрушенные рельсы, полыхающее депо. Только один паровоз ушел от вас – вы погнались за ним, со свистом и улюлюканьем стреляя по кабине машиниста, но лошади скоро утомились, и пришлось вернуться. Намного позже вы узнали, что на этом паровозе с двумя вагонами от вас чудом спасся генерал Криттенден.
Типтон был совсем недалеко от Джефферсона, всего в сорока милях, но Шелби решил не рисковать потерять всё – говорили, что там стоит восьмитысячный гарнизон. Железная бригада уже нанесла противнику страшный ущерб – вы везли за собой обоз из 30 повозок и уносили 40 знамен Союза. А федеральная кавалерия теперь дышала вам в затылок, иногда нападая на тыловое охранение.
К тому же, сломалась ось у одной из двух ваших пушек, и в захваченном Бунвилле пришлось потратить три часа на её починку. и пора было подумать об отступлении, а если честно – о том, как в последний момент выпрыгнуть из захлопывающейся мышеловки.
Места для маневра оставалось мало, но вам на руку играли три фактора. Во-первых, в бригаде было полно местных жителей, прекрасно знавших тут каждый овраг и каждую тропку. Во-вторых, федералы побаивались Шелби – у каждого из его противников, подходивших с разных сторон, было преимущество в силах, но пока небольшое, к тому же они точно не знали, тысяча бойцов в вашей бригаде или две. Нападать они не спешили, предпочитая пока что стягивать кольцо. Ну, и в третьих, за прошлый год вы стали такими кавалеристами, что янки и не снилось.
Наконец, 12 октября Лазеар нанес удар, атаковав вас прямо за завтраком. У вас с Гасом чуть не случилось дежавю, но когда в войсках порядок, они действуют четко даже при неожиданном нападении: вы отбили первый натиск, вскочили в седла и понеслись на Запад. А у брода Даг устроили на врага засаду и многих перестреляли прямо в воде на переправе через реку Ламине (говорили, что полсотни было только убитых и утонувших).
Заодно вы взорвали новенький, обошедшийся янки в 400 000 долларов мост и, спалив его остатки, атаковали врага у Джоунсборо, обратив его в бегство, чтобы расчистить себе место для маневра.
И все же к 13 числу обстановка стала серьезной – генералы Лазеар и Браун зажали вас между своими отрядами близ Маршалла, имея в сумме чуть менее двух тысяч бойцов против вашей неполной тысячи, а ещё порядка шести тысяч врагов подходили с разных направлений. Нужно было идти на прорыв.
Шелби приказал тебе с остатками роты вместе с отрядом майора Шэнкса сжечь мост через Солт Форк и удерживать там Брауна как можно дольше, чтобы тот не ударил в спину, пока сам генерал будет прорываться через боевые порядки Лазеара.
Браун был храбр – его уважали даже конфедераты, он всегда сражался в самом опасном месте, и с ним нельзя было не считаться. Должно быть, он один из всей этой миссурийской шайки синепузых генералов не боялся Шелби.
Вы засели на берегу, за камнями и деревьями, и открывали бешеный огонь каждый раз, как показывались федералы. Они отступали, не решаясь приблизиться – как ни странно, в этом бою янки были вооружены хуже: у половины их бойцов не было карабинов, а были только револьверы. И это было хорошо, потому что пойди они на принцип и атакуй более решительно, они бы понесли потери, но смяли вас и ударили в тыл Шелби. Но скоро на холме на той стороне реки развернулась четырехорудийная батарея и стала забрасывать вас ядрами. Со звонким крэк! ядра отскакивали от камней, со страшным треском ломали деревья, и это-то было всего страшнее, потому что разлетавшиеся щепки и осколки камней ранили людей и лошадей. Одна щепка попала тебе в лоб, оставив глубокую царапину, пошла кровь, стало тяжело целиться. Грег перевязал тебя рукавом сорочки. Твой мундир был весь изодран этими щепками. Твой карабин раскалился, приходилось откладывать его, чтобы он хоть немного остыл.
Около десяти часов, перебегая от дерева к дереву и залегая, когда ядра срезали деревья, примчался Колкинс, стоявший в охранении на северном фланге вашей позиции.
– Капитан, надо передать Шэнксу, нам надо отступать! – задыхаясь, доложил он. – В полумиле отсюда янки перешли реку, там семьсот человек и две пушки! Если они ударят нам во фланг – нам всем тут конец! – в его небритой щеке тоже торчала щепочка, но он её даже не замечал.
– Поздно прорываться к Шелби, он уже должен был взять Маршалл, иначе ему крышка! – сказал майор, когда вы доложили об этом. Одновременно с этим прибыл другой посыльный – такой же отряд янки обходил вас и с юга. – Надо соединиться с Хупером и примкнуть к Хантеру! У них осталась пушка, мы продержимся какое-то время, пока Шелби вернется за нами!
От тридцати парней из твоей роты, которых Шелби взял с собой, теперь осталось, может, человек двадцать тех, кто не был ранен.