Таверна "У Питта", помимо хозяина в солнцезащитных очках, отличалась ещё зеркальными потолками. Отличное пространство, чтобы взглянуть на себя со стороны, да ещё и зрительно помещение казалось выше, чем было на самом деле.
Нашлась "У Питта" и возвышенность в скруглённом углу, которая отлично могла бы послужить сценой для артиста или менестреля. За счёт скруглённости угла сама сцена служила отличным резонатором. А сбоку от сцены стоял рояль за декоративными кустами.
– Сэйчас работагы эшо прыдут позжэ, – говорил хозяин с ярко выраженным дварфийским акцентом, наливая пинту крепкого.
– Пыво нашэ мэстноэ. У мэна ошэн часто спрашываут, отвэчау сразу: у мэна всэх крыс в подвалэ давно пэрэловыл кот, так што такого рода работы дат нэ могу, – предупредил Питт своих новых постояльцев, ставя кружки за стойкой чуть громче обычного.
Следующий стук был стуком раскрывшейся двери. На пороге таверны можно было увидеть чёрного кота, держащего в зубах толстую крысу. Положив на порог грызуна, кот двинулся шатающейся походкой в сторону стойки тавернщика.
Проходя мимо Дыо кот неожиданно остановился, повернул голову в сторону его лица и мрякнул:
– Мря?
После чего пошатался-пошатался, да и упал.
– О, Кот, ты что лы? Опат крысу прыташыл? Шудэсный кот. Пэрэловыл, навэрно, половыну крыс Пэрэпутъа, а ко второй прысматрываэца. А эшо, эслы у кого што болыт, так он сразу тут, сунэт морду, помурлышэт, и сразу лэгшаэт как-то. Помныца у Марфы шэрэз два дома напротыв живот прыхвтыло, так он радом "мурмур" и эй хорошо стало, хот до этого и рыбу нэсвэжуу съэла, – начал словоохотливо вещать Питт, словно не замечая ни тяжёлого состояния котика, ни то, что котик мрякнул не ему.
А с улицы стали доносится крики зычным басом: "Где это исчадие? Где эта тварь? Где эта скотина? Где кот?!"