Промахнувшаяся ударом тварь незрячими бельмами смотрела в лицо Освальда. Умелый удар клинком не произвёл на неё впечатления, однако опорожнение солдатом желудка, хоть и вряд ли смогло внести в симфонию вони хотя бы толику тлетворности, возымело эффект. Живой труп когда-то красивой женщины ощерился на разведчика чёрными гнилыми пеньками зубов и собрался броситься вперёд. Метательное копьё стало досадной, но не особо серьёзной помехой. Обломленное у основания древко полетело обратно, под ноги паладину.
Рухнувшее с потолка волшебное пламя явно возымело куда больший успех, оно, шкворча, прокатилось по разлагающейся плоти, заставив тварь мерзко зашипеть то ли от боли, то ли от ярости. На этом фоне магия Ванессы выглядела не особо эффективной.
Гидеон преодолел разделяющее их с тварью расстояние одним молниеносным рывком, обрушив длинный клинок сверху вниз, однако, как выяснилось, после первый ударов она уже успела прийти в себя, неожиданно ловко вывернувшись из под разящего лезвия. Всё внимание хозяйки теперь было сосредоточено на "оскорбившем" её разведчике. Она взревела и увенчанная длинными когтями ладонь умопомрачительно быстро вспорола затхлый воздух и кожаный нагрудник с одинаковой лёгкостью, окропив туалетный столик и упавшую шкатулку горячей кровью мужчины.
Боль была чудовищной, начисто выбившей из Оса сознание. Опрокинутое на пол тело тварь одним рывком подтянула его и подмяла под себя, впиваясь в защищённую лишь тканью плаща шею, явно стремясь добраться до артерии и прикончить свою жертву.