Хада— Жизнь иногда бывает очень сложно и нестабильной, друг мой. Ты и по себе можешь судить. — Начал издалека Рататуй, когда к нему пришёл Хада. Крыс и новоиспечённая леди уединились на втором этаже таверны, в жилых помещениях.
Рон не пускал грызуна в общую залу, потому что посетители могли, даже признав в мелочи мага, сильно испугаться или же подумать что неладное, а потому гостья заведения и новый его совладелец сидели в тишины хозяйской вечи
Все окна в комнате были заторены, кроме одного, через который прорывалась линия света света. В ней завихрялась и кружилась пыль, пока за стеклом окна косой стеной лил дождь. Слепой, с почти что ясным небом, но холодный и липкий.
Под самое начало дождя Хада даже успел угодить, немного замочив ту простенькую одежду, что ему дали на поносить в гильдии до того момента, как бард нашёл бы себе что-то новое. Или купил. Деньги у него с продажи возвращенных вещей будут. А как он сходит на рынок — их станет ещё больше! Ведь должны же чего-то стоить самотыки… жаль, обратно Рататую их не продашь. Это всё упростило бы.
Крыс сидел в чашечке для чая, попивая шнапс из напёрстка.
— То, что произошло с тобой — всего лишь одна из нестабильностей жизни. Просто… случайность. Таких со мной и с моими знакомыми часто случалось. Магия, знаешь… — его милые бусинки глаз уставили куда-то в окно, меланхолично и грустно, — ...она делает тебя другим, даже если не меняет внешне. Если говорить конкретнее о том, что с тобой прозошло, то всё сложно. Ты повредил внешнюю оболочку хризалиды: контейнера, в котором содержалось ядро моей лаборатории. Произошёл сбой… весь объём энергии, что поддерживал разлом и питал хризалиду — он вылился на тебя! И по хорошему, ты должен был бы умереть. Но, тот, кто создал твоё старое тело, по всей видимости пришёл к очень схожим с моими дизайном строения магических каналов. И вместо того, чтобы изжариться и лопнуть, твоё тело приняло в себя всю информацию из хризалиды. И удалила ту информацию, что не была сейчас нужна — твоё сознание. — Отпил ещё шнапса. Тихо фыркнул. — По-хорошему, после такого ты должен был бы исчезнуть, но произошла ещё одна случайность… и твой разум одновременно с удалением из старого тела был записан на этот носитель. — Какое-то время маг молчал. Затем, медленно отставил напёрсток в сторону. — Это тело принадлежало мне. Точнее, я его создатель: продвинутая версия гомункула, которая должна была послежить оболочкой для ядра моей лаборатории. Однако… не всё всегда идёт так, как ты хочешь.
За окном громыхнул раскат грома. Рататуй дёрнулся, кажется к чему-то прислушиваясь: его шерсть встала дыбом.
Прошло несколько минут, прежде чем он успокоился. Сел опять спокойнее в чашку, прижав к себе лапками свой хвост. Какое-то время тот сидел, слушая вопросы Хады о том, сможет ли он когда-либо вернуть своё тело. И где оно вообще. Рататуй медленно повернул мордочку к девушке, фыркнув:
— Ты так спрашиваешь, как будто я должен знать! Я могу только предполагать, где твоё тело… точнее, когда твоё тело… это сложно объяснить, но в данный момент оно в Башне, а когда вернётся в подвал и колодец вновь станет стабильными вратами мне не известно. — Какое-то время он глядел на Хаду о чём-то думая. — Вернуть тело назад возможно… через какое-то время, пускай это и может быть проблематично.
— В ушах у тебя звучит, потому что ты всё ещё не может настроиться на функционал тела. Ты не представляешь, чего я добился в своих исследованиях! — Возвёл лапки к потолку крыс, явно оживившись и повеселев. — Твой разум куда стабильнее против психических атак благодаря пара-психическому симбионту. Ты можешь общаться с другими существами силой разума, даже не зная языка. И даже более!..
— Вполне возможно, у тебя даже есть такие силы, о которых я не знаю… — глазки крысёныша горели азартом, — ...мне так и не удалось провести тесты с успешно интегрированным псиоником. Столько времени было потрачено в пустую. Ах, если бы всё прошло тогда гладко, я был бы уже самым великим магом, которого знал этот город! И этот выскочка Ванфарис утёрся бы и обзавидовался бы… ах, какой позор!
— Видишь ли, некогда я был магом. Асраи невероятного ума и таланта! — Рататуй напышился. — Можно сказать, что я один из первопроходцев целой новой отрасли магии — автоматоностроения. Видишь ли, меня можно было назвать тогда эльфом не только с виденьем, но и с большой мечтой! Очень рано, ещё в своей юности, мне открылась главная проблема нашего общества и всю свою сознательную жизнь я пытался её решить, тем или иным способом.
— Как думаешь, почему мы сражаемся? — Начал с риторического вопроса маг. — Почему мы грызём друг другу глотки, как звери? Что толкает нас на совершением самых низменных и злых поступков? — Крыс склонил голову на бок. Ответил сразу же после слов Хады. — Инстинкт, мой дорогой. Жажда собирать ресурсы, размножаться, приумножать достаток своей стаи… поверь, пробыв крысой с моё, ты очень чётко видишь эту закономерность как в стае грызунов, так и в обществах большинства так называемых “разумных”.
— Корень всех проблем нашего общества лежит в этой нашей животной части — в том, что мы и окружающие нас существа не могут отринуть её. — Активно толкал тот речь. — С одной стороны, так как она же позволяет нам выживать. С другой стороны, потому что быть животным — это приятно. Какими бы ни были ужасными слабости плоти, даже так, они приносят с собой и возможность наслаждаться этим сладким “пороком” и “бессилием”. — Перевёл дыхание. — Кроме того, — продолжал маг, — ...ресурсы не бесконечны. За них мы всё равно будем сражаться. В том числе и двуногие ресурсы. Отсюда рабство, захват чужих территорий и народов.
— Я подумал о том, создание альтернативы какому ресурсу позволило бы мне максимально легко и быстро исправить это плачевное положение в обществе, да ещё и таким образом, чтобы сильные мира сего не убили меня за инициативу, а наооборот, помогли бы мне. И я нашёл ответ!.. — Рататуй взобрался по руке Хады ей на плечо. Сел рядом с ухом и прошептал ей по секрету. — Компания. Вот чего жаждет любой мыслящий индивид. Даже если не осознаёт этого.
— Даже самые одинокие. Даже самые закостенелые. — Он спрыгнул на стол. — Даже те, кто тренируют своё тело быть крепче стали, слабы и уязвимы против понимания и любви. И я начал создавать автоматонов и гомункулов: как безопасную и не такую сомнительную замену труду работниц и работников кварталов любви и рабов. Пока что только в сфере любви за деньги… но затем и как замену трудящихся в шахтах или же на опасных факториях… а после и как замена слуг.
— Я производил созданий на любой вкус и цвет. Мои автоматоны, то, что ты видела — просто незаконченные образцы. Голый каркас с минимумом команд. Законченные мои детки по своим навыкам, обаянию и сочувствию могли бы превзойти в богов — в некоторых из них мои клиенты даже влюблялись, хотя они были машинами или конструктами… в ходе своих исследований, мне удалось даже шагнуть за пределы этого, но… всё пошло прахом…
— Рой… временно останется у Рона, я уже договорился, чтобы они работали в подвале. После им придётся переселиться либо глубже в подземелье, благо в катакомбах города всегда рады ещё одному выводку крыс, либо куда-то ещё в городе. Они довольно самостоятельные малые, не волнуйся. — Ответил ей Рататуй, явно расстроившийся от завершения истории о своей работе и своих мечтах. — В конечном итоге, это я их создал. С ними ничего дурного не может случиться.
— Тебе же я посоветовал бы немного передохнуть… и попробовать прислушаться к новому телу. — Предложил Хаде хвостатый старичок. — Оно говорит с тобой, поверь. Просто на том языке, что ты пока что не знаешь. На куда более тонком и нежном, высоком и звонком. Прислушайся к тому, что тебе кажется звоном или дискомфортом… и оно покажет все те новые возможности, что открыты перед тобой. Насладись сполна! — Успехнулся. — Такой шанс, как тебе, выпадает всего раз в жизни.
Фарн и АлираНочной Оукхарт спал лишь частями. Тишину его улиц нарушали голоса из районов, спящих днём и просыпающихся с первыми сумерками, хрипами загулявших бродяг, лаем собак и скрипом мостовой под ногами, что всё ещё покрывалась инеем по ночам. Ночью город… нет, вовсе не спал. Просто жизнь в нём менялась. Менялся темп и голос, с которым говорили улицы.
Фарн, прогуливаясь по ним, ощущал полное опустошение и какое-то единение с этим местом. Его природой. Да, у города тоже была своя экосистема, в которой он пока был чужим.
Днём следующего дня парень отправился в обход по городу, он нашёл себе работу в лавочке дедушки Норака. Приятный старичок радушно принял сатира. Он был рад новому гостю, а главное — приятному собеседнику! Достаточно быстро парень смог договориться о том, чтобы собирать травы и обговорил цены за работу в этой лавке. Норак предупредил, что не сможет заплатить больше стандартной ставки, у него и так уже несколько работников, которым надо платить.
Кем были ещё работники?.. Ну, он упомянул что попросил помощи у гильдии на один из предстоящих дней.
В помощь к нему выделили Алиру. Девушка, как и многие новоприбывшие авантюристы, заполнила бумаги и кратко поведала о своих навыках и предпочтениях, получив значок авантюриста (к сожалению — фарфоровый, в силу отсутствия серьёзного боевого опыта) и была уведомлена, что команду для первого пробного задания ей подберут в течение недели.
Всё это время ей надо было где-то работать, так что девушка взяла пару заданий с нулевым уровнем опасности. Помочь старичку собрать травы в лесу… прибраться в самой гильдии… ухаживать за гигантской жабой, ставшей питомцем гильдии…
Девушка последующие дни была вся в работе, постоянно чем-то занимаясь, вставая с первыми петухами и возвращаясь в постель без сил с сумерками. В гильдии же ей подсказали что и где есть в городе, дав грубую карту всего нового поселения.
Оукхарт оказался огромным. Намного больше, чем Алира могла бы себе представить! Но всё равно, работая в гильдии, знакомые лица она встречала очень часто. Например, часто видела одинокого парнишку-сатира, крутящегося то тут, то там по поселению: он даже один раз ходил в тот же лесу, куда и она, за сбором трав. Или к примеру с мелким вредным халфлингом она сталкивался много раз. Он тоже что-то делал у стен гильдии, постоянно с кем-то договариваясь.
Узнала девушка так же и о месте, где собираются местные друиды. Малая роща Вестриге… зона беззакония.
Ей следовало сходить туда хотя бы для того, чтобы засвидетельствовать своё прибытие в город для местных членов Круга Луны — стоит знать своих на новом месте.
А кроме того, в принципе познакомиться с ближайшим источником природных сил. До ближайшего нормального леса пешком от города два часа хотьдьбы, а тут роща под боком.
Примерно такими же мыслями вооружился и Фарн, что после первой половины недели, проведённой в поту да в работе на всё больше и больше ценящего нового работника Норака, решил познакомиться с местными достопримечательностями и с тем, что представляет собой эта самая малая роща…
Чтобы попасть в малую рощу, что Алире, что Фарну, пришлось пройти через западные ворота города. Как обычно, у них их встретили хмурые стражники города.
Усталые стражи порядка, не в стёганках как патрульные, а в полном комплекте брони да при карапасах, быстро узнавали у каждого встречного, на кой чёрт им переться в такую дыру, как старый город: на слова о том, что кому-то надо в рощу или он просто хочет прогуляться, эти бравые мужички напоминали, что не впускают и не выпускают никого в новый город без особого разрешения после наступления сумере. А потому, им лучше вернуться до захода солнца, а то они останутся в старом городе до рассвета!
Выйдя за ворота, парочка по отдельности вступила в Пристанный город. Здесь нестерпимо воняло рыбой, жирной пищей, а на языке стоял вкус пыли и грязных тел, что буквально лип к нёбу. Сюда стекались все те, кому не по карману или не по духу было жить за высокими городскими стенами. А потому, они скопились тут — на берегах реки.
Дорога к роще заняла у парочки где-то около часа ходьбы по старому городу. Разруха и нищета стали для них спутниками на всём протяжении пути, и всюду на них глядели здания с пустыми окнами без стёкл, словно попрошайки потерявшие глаза, что глядят провалами глазниц на прохожих и просят милостыню. Таких тут тоже было на удивление много.
Но постепенно, с приближением лесу, всё стало меняться. Здания проредили. Число бедняков и в принципе живых существ резко упало, словно кварталы начали пустеть.
А обветшалость зданий резко увеличилась. Порой на дороге встречались лесные звери, которых совсем не должно был в городе. Подувший с запада ветер принёс дух влаги...
Малой в роще было только название.
Почти одновременно Фарн и Алира остановились напротив непроходимой дремучей чащи, закрывающей пространство где-то в глубине трущоб старого города сколько хватало глаз. Остро пахло лесом и чем-то сладким… Корни деревьев здесь взрывали землю, почти полностью покрывая её, как и густая трава с многочисленными кустами.
Всё было захвачено зеленью, проростая прямо поверх многочисленных зданий. Там, где когда шла улица, сейчас плескалась неглубокая речка.
Там, где высилась башенка небольшого храма, теперь осталось лишь полторы стены от неё и здоровое дерево, проломившее своды алтарной части часовни.
Они словно оказались в ином мире...
РубиПервые пара дней были как один: в сплошной дымке и забытье, по крайней мере для Руби. Чтобы было с остальными девушками — сложно сказать. Но над всеми тремя хлопотала какая-то из жриц средней руки и её несколько помощников.
Искупать и оттереть, потом натереть маслами, затем перепеленать — приятные и медленные, даже медитативные процедуры, и пускай с ними возились как с детьми, никто не мог пожелать большего в такой ситуации. Из всех процедур Руби чётче всего запомнила, пожалуй, лишь две вещи: всепоглощающие тепло и заботу, пронизывающие их до самых костей. Что это вызвало? Может быть магия, может быть просто труд жриц. Но эти чувства отпечатались в ней надолго.
Под медетативный бубнёж и молитвы она засыпала и вновь просыпалась, и с каждым пробуждением разум её был чище и яснее, чем в прошлый раз. Волна за волной, каждую девушку из троицы окутывал свет лечащих заклинаний.
А горечь проведённых в плену дней выходила вместе с липким потом и вместе с мучающими по ночам кошмарами.
Нет, плохие воспоминания не ушли… просто магия как бы закрыла их за ширмой, чтобы они не всплывали сами по себе. Руби всё ещё могла вспомнить каждый из дней пыток. Каждую из своих обид. Но они не преследовали её: жрицы Мишакаль лучше других знали, как посадить внутренних демонов на цепь, чем их кормить и как за ними следить.
Девушки пришли в себя только на четвёртый день.
Келья, в которую поселили Руби с подругами, представляла собой небольшое помещение с узкими окнами-бойницами. Это объяснялось тем, что во времена прорывов в город или длительной осады, храм Мишакаль в форте использовался как самое укреплённое место — для женщин и детей.
Убранство кельи — истинно аскетичное. Два стула. Два стола. Три тумбы у трёх кроватей без ножев (тюфяк кровати лежал на деревянном коробе, который чуточку пружинил под телом — это была эксклюзивная разработка жрецов Мишакаль, использующаяся в их храмах… и некоторых публичных домах).
Вставали жрецы Мишакаль достаточно рано, умывались в фонтане и делали гимнастику во дворе, а после шли на утреннюю молитву, длившуюся около получаса. Молитвы и бдения занимали у местных священнослужителей около восьми часов в день, ели они четыре раза в день, небольшими порциями. Отдельное внимание в храме уделяли физическому состоянию работников и служителей. А точнее их форме.
Особым условием для жрецов и жриц Мишакаль была привлекательность. Это достигалось как с помощью магии, что мяла плоть как глину, так и диетами и упражнениями.
Совершенство духа и тела часто ставили в один ряд с такой ценностью священнослужителей, как и помощь нуждающемуся. А это порождало строгую дисциплину внутри храма.
Руби увязла в этот круговорот забот и работы. И кто тянул её за язык предложить свою помощь?! С ночи до зари она была занята работой от настоятельницы храма и могла поболтать с Фрэялой только под ночь, когда у Руби заканчивалась работа, а жрица приходила с вечерней молитвы. Валь всё так же спала на протяжении недели, не приходя в себя.
В основном, в обязанности Руби входила простая работа. Принеси. Подай. Почисти. Ничего сложного! Но порой, ей давали в работу помощь с какими-то мелкими поручениями.
К примеру, она помогала однажды подготовить алтарь для еженедельного принесения жертв жителями города. Ну как “жертв”? Просто раз в неделю, перед выходными днями, горожане со всего Оукхарта приходили в храм, чтобы приподнести статуе Мишакаль какие-то дары и что-то у неё просили. У каждого было какое-то маленькое желание.
Кто-то приходил за возвращением мужской силы, кто-то просил лёгких родов или здоровья детям, кто-то молился о скорой поправки родича после долгой болезни, кто-то делился с божеством своими желаниями и мечтой встретить любимого…
Все эти мелкие молитвы и желания Руби слышала, как и другие слуги храма принимая подношения божеству и складывая их в основания алтаря, что занимал собой значительную часть центрального помещения храма.
Немногим позже она встречала гостей, приходящих в храм.
Таких было не много, но и не мало. По словам старшей жрицы, особенно много посетителей бывает в начале сезона, перед первыми выходными, или в конце сезона — когда в храме проходит ритуальная оргия. Последнюю Руби пропустила (в день оргии она с подругами всё ещё валялась в постели), но событие это было и вправду эпохальное.
Говорят, его даже посетили трое авантюристов из Большой Дюжины! А они, кроме аристократов, самые влиятельные существа во всём городе.
Так, незаметно, пролетела неделя...