Фарн вошёл в старый рабочий цех, заросший паутиной и тем самым чернильным вьюнком, что буквально пронизывал каждый сантиметр пола старой лаборатории.
Стены и своды просторного зала всё ещё были крепки, но вот мебель внутри обветшала: столы просели, будто вывернутые наизнанку сломанные клетки в углах комнаты покрылись ржавчиной и налётом, мелкие дыры изъели стены и пол комнаты, а шкафы трещали под весом собственных полок.
За этим местом давно уже никто не ухаживал, это очевидно. Пробегая по помещению, он сметал со столов мелкий мусор, рассматривал давно испортившиеся реагенты, треснувшие колбы и пришедшие в негодность инструменты.
Ничего: ни следа проклятий. Лишь истлевкая бумага и разорванная ткань. Так казалось сатиру первые несколько секунд, пока он не решил идти по другому пути… следовать за корнями. Они же тянуться к магии, верно ведь?
Дальше шарясь по помещению он нашёл плотно закрытую коробку под одним из столом, опутанную переплетением чернильных корней. Внутри лежало три туго свёрнутых свитка, которые не тронуло время. Шагая дальше, он заметил на одной из стен поросшую корнями вешалку: в их переплетении спряталась небольшая остроконечная шляпа с пером, так же выглядящая совершенно новой и нетронутой…
...Но главными двумя его находками были дверь и книга.
Первая находилась в дальнем углу помещения и имела на себе табличку на эльфийском. Язык парень не знал, но корни эту дверь словно избегали: их не было в радиусе десяти футов вокруг неё. Сама дверь была высокой и металлической, закрытой на два массивных засова. Неподалёку от неё стояли стенды, где ранее, скорее всего, “спали” автоматоны.
Книга же была чем-то совершенно другим.
Она лежала на одном из столом, замотанная в корни как в кокон. Толстая кожанная обложка с металлической проживкой, твёрдый переплёт со шнуровкой и много страниц. На обложке было написано “Lex Arcana, III volum”. Она была… тёплой.
Корни не отлипали от неё долгое время и если парень хотел забрать книгу, их с неё приходилось буквальн осрезать. Скорее всего, всё это были магические предметы. Но каково их предназначение? Фарн не знал. Он знал, что его ждут товарищи...
В это же время в мире ином продолжалась битва. Группа видела проекцию тотемиста, мечущуюся по лаборатории.
Но… им это сейчас было не так важно, ведь шёл бой. Эдвард в который раз выпустил огонь в свою противницу: та в который раз даже не почесалась, лишь одёрнув подгорелую полу и оторвав её — кусок призрачной одежды распался на туман.
Казалось, их противник попросту неуязвим!
В этой ситуации каждый делал, что мог. Хада метнулся в сторону открытого помещения, откуда вышел дух. Эд продолжал сражаться. А Тейн попытался поговорить…
Но дева из колодца не особо замечала то, что происходит, глядя на юношу с непониманием. Ни один из языков, на котором тот с ней говорил, не дошли до призрака.
В который раз дева занесла руку для удара, а Тейн говорил последние предупреждения, вкладывая всё сердце и душу в свои слова, пока, в какой-то момент… не услышал всхлипы и сопения. Дева остановилась. Она взглянула на паладина в ожидании. Точнее, не на паладине, нет… она глядела…
...на крысу. Да, Рататуй, как оказалось, всё это время сидел на плече у юноши. И сейчас, кажется, плакал. Он сморкался в самый маленький платочек, который только видел Санвард.
“Простите, я немного растрогался… такой момент… не обращайте на меня внимание, продолжайте”, — махнула лапкой крыса. При этом все присутствующие услышали старческий голос у себя в голове. На каком он говорил языке? Сложно сказать. Но все его ясно поняли.
— Как прикажете, мастер. — На эльфийском ответила девушка. Она вздохнула. — Кажется, между нами нет понимания, потому, с вашего позволения я приступлю к процедуре очистки…
— Подожди. — Вновь раздался понятный голос старика в их голове. — Ты хочешь сказать, что они не знают эльфийский? — Глаза крысы расширились. — Но подождите… если вы не знаете эльфийский и всё это время не понимали Амелу, то каким образом вы прошли мою загадку? Разве тот юноша в смешной одежде не знает язык?! — Спросил Рататуй, тыкая лапкой в сторону Эдварда.