– Но перед тем как осуществить это аутодафе, я бы хотел поблагодарить нашего спонсора, Джорджа Сороса и его фонд "Открытое общество"...
– Ты можешь, блядь, сказать это с выражением, в одном тоне, только с мимикой твоего лица, как ты это умеешь делать! Ну, это просто постная хуйня какая-то, блядь.
– Александр Петрович, ну текст немного по-дэбильному написан...
– Саша, ты не выебывайся! Ты прочитай сначала, а потом будешь рассуждать, хуевый там, плохой... – Фюрер на мгновение прервался, чтобы стремительно вдохнуть полной грудью, белую как сибирские снега, линию кокаина, со стоящего рядом с режиссерским стулом раскладного столика и оглушительно чихнув, запил его рюмкой водки – Все, давай ещё раз
– Петрович, я конечно все понимаю, но нахуя мы вообще этому долбоебу текст читать доверили? – Вполголоса спросил у Великого Человека, сидящий рядом Демушкин, глядя на то, как не слишком убедительно загримированный под азиата дюжий байкер, печально вздохнув, снова принимается повторять заученный текст, то и дело кося глазами на суфлера и размахивая горящим факелом в опасной близости от своих мычащих от ужаса облитых бензином жертв – На него же даже китайская форма еле налезла. Что, среди русских националистов бурят мало?
– Дима, ты блядь совсем ебанулся?! – Громогласно рявкнул Петрович, врезав кулаком по столу, так что тот едва не опрокинулся и заставив и Демушкина и байкера испуганно замолчать – Главную роль в русском фильме азиату отдавать? Это блядь что за толерастия, сука?! По твоему мало мигранты у Русских людей работу отбирали? При мне такой хуйни не будет! – Ещё раз заправившись кокошей, через свернутую трубочкой купюру в сто юаней, фюрер несколько успокоился и добавил уже потише – Да ты не бойся, мы потом на пост-продакшене поправим. Компьютерная графика и все дела. И вообще, я этим пидорасам лошадей на байки заменить разрешил? Совки пластиковые метлами заменить дозволил? Ну так пускай отрабатывает – Баркашов по славойски шмыгнул носом и снова повернул голову к байкеру-опричнику, одарив его неприязненным взглядом – Котов они хотят вместо собак резать, суки. Ничего святого!
Вообще келарь Опричного Войска Государева, также известного как байкерский клуб "Бесславные Волки", был Петровичу весьма симпатичен. Бородатый великан с приятными русскому слуху именем-отчеством "Александр Сергеевич" и несколько менее приятной, зато запоминающейся фамилией Залдостанов, известный также под прозвищем "Сибирский Цирюльник", демонстрировал все качества истинного индоарийца. Патриотичный, православный, беспощадный к врагам Рейха, верно колеблется с линией партии, да и вообще мужик неглупый, если не смотреть на то что дурак. Чувствовалось что далеко пойдет и ещё дальше поедет. Да и требования опричников по большей части были разумными – байки и достать проще чем лошадей и ездить на них быстрее, да и метлы будут получше совков – не хватало ещё в разгар конфликта с коммунистическим Китаем напоминать населению о советском прошлом. Но наезд на котиков прощать ему конечно было нельзя. Какой настоящий Русский будет котам предпочитать псов легавых? Вообще Петрович подумывал его за такое дело отпетушить, как Грозный Басманова, но пока решил великодушно простить, однако вместо веселого да привольного опричного труда, временно определил на скучную и неблагодарную ниву агитации и пропаганды
– Те, кто затевают эту синофобию, синофобию затевают, вот это вот это, затевают все вот это. Это я… Этим людям я это и адресовываю. Доиграетесь. С этой синофобией, которую вы затеваете...
– Саша, скажи, чё ты такой умный?! Ты читай то, что тебе дали, только с выражением и всё, блядь!
– Тексты пишите нормальные, пишете херню какую-то!
– Саша, не выёбывайся, я тебе честно говорю! Давай по тексту!
– Хорошо, хорошо. Кхм... кхм... "Фюрер Баркашов оказался крепким орешком Его солдаты профессионалы и организованы. Понятно, его поддерживает русский народ. Чиновники и военные верны вождю. Поэтому у нас нет иного выхода. За каждого китайца мы будем убивать десять русских!"
– Ты нахуя их поджег! – Заорал Петрович, перекрывая рев пламени, стремительно охватившего тела жертв и их истошные (пусть и приглушенные кляпами) вопли
– Так я же закончил...
– Ну и что, что закончил, подожди ещё, выдержи паузу для драмы! Все, тащите новую партию как эта догорит и все по новой, блядь. И якута, якута дохлого подтащите чтобы в кадре видно было. Все Саша, давай по новой, все хуйня.
– Петрович, может хватит уже? – Снова тихо обратился к национальному лидеру Демушкин – Ну сколько можно, вторую деревню сжигаем. Видео уже есть, потом доделаем на монтаже
– Ты мне это прекрати! – Снова раненным медведем взревел Баркашов переводя на Дмитрия горящие глаза с неестественно расширенными зрачками – Ты блядь понимаешь, что у нас тут судьба Отечества решается?! Полумер тут быть не может! Если надо будет я для спасения России и двадцать деревень пожгу! Надо будет – всю Россию сожжем, но гибели России не допустим – понимаешь ты или нет?! Ты понимаешь что речь идет о выживании великой индо-арийской цивилизации, о защите Престола Божьего, о Миродержавии, о Богочеловечестве! Ты понимаешь что мы ведем Последний Крестовый Поход, Восстание Против Современного Мира, борьбу Добра и Зла, войну с Новым Мировым Порядком! Если мы жидосатанизм не остановим, то России конец, всему конец!!! И православию, и вере православной и славлению Прави и Славе Правой! Ты что думаешь я ради России Россией не пожертвую?! Ради Руси! Ради Русского Народа! Да я ради Русского Народа живота своего не пожалею, тем более Русского Народа! Россия такая страна что ей или быть или не быть, ты понимаешь?! А если и быть то только Русской! А если и не быть то тоже только Русской! Ты понимаешь что я тебе Русским языком про Русский Народ говорю, Дима?! Ты понимаешь это или нет блядь?! Понимаешь или нет, блядь?! Блядь понимаешь?! Или блядь нет?! Понимаешь блядей Дима?! Понимаешь Дим блядь?! Понимаешь блядь?! Понимаш блядь?! Блядь! БЛЯЯЯЯДЬ!
– Петрович... Петрович... ты чего... Ты чего, Петрович?! – Демушкин испуганно смотрит в лицо нависающего над ним Баркашова, на вытаращенные глаза, которые кажется вот-вот выскочат из орбит, на гневно встопорщенную бороду, на выступившую на губах пену и на вздувшиеся на висках вены. – Петрович, ты чем то ещё кроме кокса с водкой уебался, что ли? Петрович ты что под кислотой? Бля, да отпусти ты меня
Вырвавшись из сильных рук фюрера Демушкин подхватывает стоящий на столике стакан воды и плещет Баркашову в лицо. На удивление это помогает и поморгав, Великий Человек тяжело дыша медленно опускается обратно на стул. В его мутных, как первач глазах мелькает отчаянное желание понять, кто он такой, как он здесь оказался и что он здесь делает
– Ты понимаешь Дим... мне видение было. Про Русскую Соборную Душу. Типа лежит она такая на белом камне, а над ней нависает такой, узкоглазый в военной форме лица не видно, но короче... – Фюрер прерывисто вздыхает и обрывает сам себя на полуслове – Короче нельзя нам проигрывать Дима. Отступать некуда – кругом пиздец. Ты чего думаешь я тебя сюда вызвал, кино блядь показать?! Я здесь остаюсь со своими, ты понимаешь да? И когда... если не вернусь – вся Россия, вся Русская Национальная Идея на тебе. Ты понимаешь это?
– Петрович...
– Шшшш... не говори ничего... не говори. Давай лучше поцелуемся. Только без гомосятины
Лобызаются. Баркашов нервно крестится дрожащей рукой. Пытается прочитать молитву, но выходит только
– Господи, помоги мне выжить среди этой смертной любви...