— А недурно было бы сделать так, чтоб они обманулись и ловили б нас не в той стороне. Можно это устроить, господин?
Вильда подобрала один из кристаллов, поднесла к лицу. Крошечные частицы физресса поблескивали нездешними звездами, складываясь в загадочный узор. Так боги, должно быть, смотрят на их мир — дивясь и забавляясь, покуда не решат проверить, как славно жахнет, если как следует ударить. Лицо жрицы, подсвеченное лиловым сиянием, сделалось каким-то чужим, веснушки словно ярче выступили на светлой коже.
— Красивая штука. Госпожа, разреши мне один себе оставить.
Татьярра милостиво кивнула, и Вильда тут же спрятала кристалл в карман. Она подсела к тифлингу и зашептала:
— Таль, ты ведь самый-самый умный, можешь дать мне совет?
От стремительных событий последний дней Таль вымотался так, что сильно сомневался, может ли он хоть что-нибудь, а особенно — советовать, но Вильда есть Вильда, а потому он жестом попросил ее продолжать.
— Понимаешь, это Сарит… — начала жрица, и прежде чем тифлинг закатил глаза, быстро пояснила: — Ему не по душе компания Джорлана.
— Тут мы совпадаем, — мрачно кивнул Таль.
— Вот-вот, у вас вообще много общего, я давно заметила, — оживилась Вильда. — Короче, Сарит, похоже, под началом у Джорлана ходил. И когда только поступил на службу, то его задразнили, потому что он беден и одет был плохо. А его, между прочим, всей семьей снаряжали. Прям как меня. Интересно, ему дед письма пишет? Волнуется, наверное… Ой, представляешь, мы вернемся, а мне родители письмо прислали. Я им писала, что я уже не в храме и никаких особых тренировок у меня нету, так что можно свободно мне писать, никак это мне не помешает и никаких заповедей не нарушит, но они, должно быть, очень обо мне волнуются — так и не побеспокоили меня ни разу. Думают, наверное, что я так сразу по дому заскучаю, что позабуду служение.
— Так что там Сарит? — напомнил Таль, которого слегка укачало на волнах Вильдиной мысли.
— А, ну да. В общем, Сарит стыдится своего положения и обижается, когда его дразнят. А еще боится, что Джорлан нас предаст. Вот бы его как-нибудь утешить. Я бы и сама, но он, кажется, на меня зол.
— Неужели…
— Ага, за то, что я рыбу ему предложила отдать, и наврала про колдовство, чтобы его вдруг не убили, и не стала затевать драку с Джорланом. И раз уж вы с ним так хорошо ладите, может, ты бы его утешил? Но это, конечно, если ты не хотел с ведьмой там…
— Вильда, — резче, чем собирался, прервал ее тифлинг, — я бы и рад тебе помочь, но, не знаю, заметила ли ты, я не говорю на подземном.
— Ой, да это ж ерунда. Я тебя научу.
— Прекрасно, начни с фразы "это не мой родственник".
Жрица не заметила издевки. Медленно и старательно выговаривая слова, она принялась учить Таля. Тот повторил несколько раз, кивнул.
— Хорошо, а теперь — "сам ты черномазая обезьяна".
— Да ну брось, это тебе ни к чему. Лучше я тебя научу, как сказать "давайте жить дружно".
Таль уступил, но яро воспротивился, когда следом жрица предложила фразу "мир сотворен любовью, и даже боги ей подвластны".
— Это что-то из книжек, никто так в жизни не говорит.
— А как говорят?
— Ну, — Таль задумался, — "хорошо", "плохо", "очень плохо".
С этим они справились относительно легко. Правда Вильда некоторое время сомневалась, какое именно из слов, означающих нечто скверное на языке подземного мира, стоит предложить Талю, но в итоге остановилась на том, что означало плесень или липкую жижу, в которую превращается слишком долго пролежавшая в сырой яме еда. Таль добавил в список необходимых слов "пищу", "опасность" и "помощь", подумал немного и спросил еще, как сказать "арбалет" и "чинить".
— Спасибо, Таль, что бы я без тебя делала.