Перевязав рану, Цезарь почувствовал себя слегка лучше - и вряд ли от удовлетворения хорошо исполненной процедуры... В этом месте что-то было. Что-то неуловимое. Непонятное. Что-то живое, ждущее за пределами внешнего глубокого покоя...
Голос доктора упал в окружающую тишину, словно камень в бездонный колодец. Ему даже показалось, что он не услышал себя - только знал, что сказал что-то. А потом он начал оглядываться. Первое впечатление - здесь нет ничего интересного. Все те же мелкие цветочки, все те же плоды, все те же деревья - бесконечно. Куда ни пойди - везде все одно и то же, никаких тропинок, никакой изгороди, ничего. А потом реальность словно истончилась под пристальным взглядом Спенсера...
...Все иллюзорно. Нет никаких деревьев, нет цветов, нет ветерка - он в пустоте, окруженный многочисленными полупрозрачными видениями райского сада. Каждое из них множится многократно, словно в восьмиконечной зеркальной анфиладе, а за ними - где-то справа и впереди - он видит ярко-алый кулон капитана. Такой настоящий, живой, бурлящий кровью и энергией. Его хочется потрогать, но он далеко.
Бутыль самого Спенсера тоже выглядит живой и настоящей, из нее хочется отпить...
И он видит еще два знакомых артефакта - в стороне, противоположной от кулона, - шпагу и платок на чьей-то шее, но они словно подернуты туманом, заплетены паутиной. С ними что-то случилось. Что-то нехорошее. Может быть, они за стенкой?.. Но зрение предает доктора, сколько бы он ни смотрел туда - словно что-то отводит глаза, а вот амулет Рамиро, напротив, виден хорошо.
И если смотреть уж совсем долго, становится ясно: пустота за иллюзиями на самом деле огромная пещера. С черным, поглощающим свет потолком и какими-то неясными очертаниями внизу, похожими на силуэт далекого города со множеством куполов.