Что заберёшь с собой,
Когда пробьёт отбой?
Туда где асфодели за малиновой рекой
Цветут на перебой.
Что заберёшь с собой
В далёкий жмурский край?
Сберкнижку, дом с трубой
И розою ветров, прослуженный сарай...
(...)
С молотом карга
Ходит за тобой,
Провожая в дивный новый мир
Скучный и рябой.
Рухнут все табу, вызовут конвой
Буйных на «губу»,
В Гарлем и запой.
Что заберёшь с собой? В добытое стрельбой...14-е апреля, Нью-Орландо, дистрикт 11, полицейский участок №7
Температура: +16, Ветер: 5,4 м/с, ожидается усиление.
20 минут до вылета.
Всего неделя до отпуска. Ни одного боевого вызова за месяц. А те, что были в начале марта, не представляли из себя ничего серьёзного. Дважды удалось договориться, один раз штурмовали кучку сепаратистов, что быстро согласились лечь мордой в пол. «Химера» всегда на страже, но одними только учениями сыт не будешь. Без реальной опасности вы размякли и из элиты превратились в обычных уставших работяг, которые считают неторопливо проходящие однообразные дни.
Вы в отряде уже полгода. Волей не волей, а эти люди медленно становятся вашей семьёй. В семье не без урода, конечно. Порой вся семья — сборище уродов, где все стоят друг друга. Но в современном мире больше не за кого зацепится, кроме как за тех, чьи лица видишь каждый сраный день. Особенно вам. Нормальной семьи вам не положено по уставу. Даже если не хочется сейчас. Даже если захочется когда-нибудь потом. Выхода из «Химеры» ровно два — вперёд ногами или еле живым калекой, которого современная медицина не способна вернуть в строй.
Иногда вы сдаёте свой генетический материал. Как и все. Им займутся генетики, что так давно пытаются вывести того самого идеального человека. Или, скорее, идеального солдата. Не хочется и думать, что они делают с донорскими яйцеклетками. Что-то подсказывает, что ваш зам. ком — это самое гуманное из совершённых ими непотребств.
Не выдержав очередного потока острот от Богомола (над которыми он смеялся сугубо сам, раз за разом рассказывая одно и то же), вы предпочли дожидаться отбытия у въездных ворот участка.
С самого утра вы уже были в полной выкладке, за исключением шлема (в нём было жарковато). Группа неизвестных захватила ретранслятор на одном из небоскрёбов в Эдене. Кронос не подавал виду, но по опыту общения с ним вы могли предположить, что он обеспокоен. Вы в свою очередь совершенно себе не представляли, кому сдалась колоссальных размеров антенна, пускай она и имеет рекордное покрытие. Если террористы собрались её подорвать, то они могли бы подыскать куда более лёгкую цель, уничтожение которой вызовет больший резонанс. Сослуживцы также не имели никаких догадок и были убеждены, что ваше вмешательство просто не потребуется. И вот вы уже стоите здесь, чтобы рвануть через океан в незнакомую страну.
Фрида курила. Как и всегда в минуты безделья. Существовало множество более популярных, дешёвых и менее вредных способов потребления никотина, но в юности её приучили именно к обычным сигаретам. Благо теперь она могла себе такие позволить.
Очередная затяжка и густой терпкий дым мягко проскользил по горлу, раздражая плоть и оставляя характерный табачный налёт. Мгновение и сизый туман надувает лёгкие, никотин попадает в кровь и по всему телу суетливо разбегается приятная истома, мозг расслабляется, а мысли становятся кристально чисты.
Никс задумчиво провела взглядом сорвавшееся с губ Фриды облако. Сама она к сигаретам не притрагивалась, но явно стала пассивным курильщиком со стажем.
Вы провели вместе много времени. Единственные маги в отряде. Долгое время остальные к вам относились с подозрением. А кто-то сменил его на зависть, увидев вас в деле. Но и вы могли отдать боевым товарищам должное: они не были похожи на ваших врагов, не были лёгкой мишенью. Каждый из них был натренирован до пределов человеческих возможностей.
Участок располагался ближе к центру города. Можно было видеть множество торопящихся по своим делам гражданских. Сильнее всего приковывала внимание группа пьяных молодых людей. Похоже несовершеннолетних. По большей части. Наглые и громкие. Один задумал нассать на ограждение полицейского участка, но тут же предпочёл смущённо втянуть выделения обратно в себя, едва почувствовав ваши любопытствующие взгляды.
Они считали себя свободными. Они росли в аквариуме, где у них не было никаких забот. Они не хотели задумываться о кормящих их руках. Конгломерат по отработанной схеме взращивал каждое новое поколение. Он давал им насладиться детством, беззаботностью и вседозволенностью. Он отуплял их, а затем цинично встраивал шестернями в свой беспощадный неостановимый механизм. В нём не было суровых наказаний, бесчеловечных тюрем, казней. Были исправительные учреждения, «успокаивающие» препараты и вежливо улыбающиеся въедливые соц. работники, что ломали провинившегося, как непослушного ребёнка. Не было рабства, был лишь страх потерять рабочее место с вечным клеймом в личном деле, которое больше не позволит никуда устроиться. Не было слежки, были лишь увольнения без объяснения причин. Конгломерат не удерживает своё население насильно. Всегда можно поехать в любую другую развитую страну, где творится то же самое. Или можно отправиться в страну третьего мира, похороненную под кассетными бомбами.
Эти ребята как сочный, трепетно выращиваемый плод, который готовят для отправки в ненасытное брюхо победившей серости. Вы вглядываетесь в лица юных девушек в этой компании. Пытаетесь признать в них самих себя.
Никс видит лишь нечто ненормальное и невозможное. Как может юность проходить вот так? С сытым брюхом, бессмысленной кичливостью, пустым высокомерием. Почему они не благодарны государству, что дало им такую жизнь? Почему они не благодарят каждый день, когда им не приходится прятаться от ракетного обстрела? Почему они впустую прожигают жизнь и избегают зова долга и ответственности?
Фрида же ощущает приятную теплоту ностальгии. Подумать только. Тогда жизнь в нищете казалась ей невыносимой. Но было в этом что-то. Когда у тебя ничего нет и тебе нечего терять. А беготня от патрульных, беседы с участковым и ночи в обезьяннике стали так привычны, что казались весёлой игрой. А вот уже взрослый мир оказался холоден и лишён того самого весёлого разбоя. Когда показываешь перед командиром свой жгучий и страстный характер он не ухмыляется или не багровеет от злости, как стражи порядка. Он сверлит бесчувственным ледяным взглядом, замогильным голосом предъявляет дисциплинарные нарушения. Предупреждает о трибунале, где сидят ещё более омертвевшие и жестокие души.
Блудная компашка вызвала и более страшные мысли. Раньше они к вам не приходили, но сейчас вы задумываетесь над тем, насколько легко можете оборвать их жизни. Мгновение и все они будут лежать хладными телами, не оказав хоть сколько-нибудь достойное сопротивление. Жизнь на лезвии ножа даровала вам крупицу свободы. Истинной, а не такой, как у них. Каждый раз, изворачиваясь из цепких лап смерти, чувствуешь себя заново родившейся. Удача и собственное тело позволяют сбросить с себя удушливую хватку пытающегося казаться ласковым, но такого бессмысленного и скучного нового мира.
Отрываете взгляд от того, что происходит снаружи и видите готовящийся к отлёту транспорт на вертолётной площадке. Ближе к воротам сидит Шакал. Как обычно, с сигаретой. Замечая ваш взгляд, он улыбается и показывает «викторию» двумя пальцами. Рядом с ним стереосистема из которой доносится заунывная песня на неизвестном вам языке
ссылка ♫
Шакал присоединился к отряду всего три месяца назад. Вы мало о нём знаете, но среди вас всех он кажется самым жизнерадостным. Его чисто мальчишескую внешность несколько нарушали от природы длинные размашистые ресницы, которым могла бы позавидовать любая женщина, и блестящие голубые глаза.
С его помощью Конгломерат тестирует очередную экспериментальную разработку. В мозг Шакала вшит чип, позволяющий ему мысленно управлять дронами и в том числе перехватывать управление вражескими роботизированными юнитами. У данной технологии есть множество побочных явлений, которые, впрочем, невозможно считать с вечно довольного лица паренька.
К Шакалу подошла тяжёлая и широкоплечая фигура зам. кома. Сделала ему замечание. Парень с деланной грустью вырубил музыку.
— Никс, Фрида. Хватит прохлаждаться. — Приказал Пария, на этот раз вам. — Отлёт через двадцать минут. Занимайте места.
Глаза его напоминали стекло, фразы всегда рубленные и чёткие. Пария вырастили в капсуле. Буквально. Он не знает своих родителей и смутно представляет кто это такие и для чего они нужны. Детство он провёл в лаборатории и вместо общения со сверстниками учил устав и занимался воинской подготовкой. Он не понимал шуток, с трудом копировал чужие эмоции. Когда он пытался вести себя как обычный человек (что по методичке необходимо для поддержания духа товарищества внутри отряда) всегда получалось гротескно и пугающе. Он не понимал разницы между мужчинами и женщинами. Первое время мог заговорить с вами, невозмутимо используя обращение «Мужики». Он искренне не понимал зачем вам нужны дополнительные средства гигиены и видимо предполагал, что это как-то связано с вашей магией.
Командир никогда не показывал своих эмоций, но всем было очевидно, что порой он жалеет зам. кома. У того не было ни выходных, ни отпускных. Спал он всегда чётко фиксированное время и мог отчитаться о любой мелочи, произошедшей с ним за день, включая количество употреблённого им кислорода.