От холодной воды у Ловчего заломило кости. Он морщился, смывая липкую дрянь, но надо значит надо. Лучше пусть от воды кости поломит, чем потом они от желчи змеиной вовсе расплавятся. Ремесло его никогда легкостью не отличалось – это только дуракам кажется, что по лесу с луком бродить да в оленей постреливать – одно удовольствие. Ну, когда тебя егерь проведёт где полегче и сам на тебя зверя выгонит – так, в общем, и есть. А пока сам, в одиночку, ходить не научишься – так вообще мучение одно: ветки в лицо лезут, комары жалят, пот глаза заливает, болотная грязь сапоги вдвое тяжелее делает, а зверье проклятое от каждого щелчка под ногой разбегается. Потом привыкаешь и ступать тихо, и лицо беречь, и на комаров внимания не обращать. Только приятным это всё равно не становится. Но у кого жизнь приятная? Поле пахать – тоже то ещё удовольствие. Да и у княжеской дружины свои трудности. Главное же привыкнуть – потом оно тебе ни хорошо, ни плохо – никак.
Не встречал Ловчий людей, которые лес любят. Лес – настоящий, дремучий, а не рощица, куда девки по грибы бегают – это недоброе место. Там кто первый заметил и тише подкрался – тот и сыт будет, а кто зазевался – почву удобрять собой станет. Такие в лесу законы. Как это любить можно? Да никак – главное понимать и не зевать. Тогда жив будешь, и сыт, и тепло одет-обут, а ещё иногда сможешь достать особенно злобную тварь, которая этот лесной "закон" в деревни да в села с собой тащит.
Вот и всё.
Солонина хоть немного вкуса добавила к несоленому вареву – съел его Ловчий без особого аппетита.
– Не, – сказал Рагнару, лежа на каменистой земле и ковыряя в зубах, где застрял кусочек солонины. – На их месте, может, и не стоит, а и нам лезть не надо в драку лишний раз. Вы, конечно, варяги, воины что надо. Только и вас ранить могут, даже и случайно. А когда до змея доберемся – там любая новая царапина выдать может. Почует кровь – и всё, считай, пропало дело. Не нарываемся. Чем тише пройдем, тем лучше.
А тут и Ягиня явилась. Не поленилась сама прилететь. Значит, и правда, ящерица эта ядовитая страсть как ей нужна.
Хмуро выслушал её охотник, но потом даже рассмеялся.
"Вот змея настоящая! Вот это змея! Отца не спасла, братьев отравила, полкрая извела, войной на соседей пошла, а теперь жалко ей. И кому она про жалость говорит?"
– Конечно, жалко – ответил он, прихохотнув, – Что ты, княжна! Ещё как жалко! Я ж почему собрался-то его извести? От жалости! Живёт животина и кровавыми слезами каждый день плачет – вот какая у неё жизнь плохая. Как тут её от страданий таких не избавить?
Но потом посерьёзнел.
– Давай уж без чепухи этой. Жалко-нежалко, раз решил – значит, убью. Ты переходи сразу к тому, что обычно на вопрос "а то что?.." отвечают. А то нас с тобой Рагнар вон засмеёт.