Не получилось...
Луций стоит, пошатываясь после того, как его на полном скаку сбила лошадь. Надо снова взять в руки меч или дротик. Дротик. Кинуть вслед их предводителю. Но ещё раньше, чем он Видит, как стрелы пробивают грудь Тамар.
Да, вот так это и происходит – ты ничего не можешь сделать, просто смотришь, как умирает кто-то, кто тебе дорог.
"Суки, – думает он. – Подлые пидоры!"
Воспоминания, словно вспышка. Он вспоминает Новиодун. "Докажи, что от твоих варваров есть польза." И он, как обезьяна, что-то там им изображал, плясал под их пидорскую дудку, ломал комедию, чтобы просто его людей отпустили с ним на смерть, а не убили ещё там, на Дунае, безо всякого смысла, на потеху вельможам.
До дрожи хочется их всех троих сюда, в свист стрел, в крики раненых и ржание лошадей. Как бы исказились страхом их убогие лица. Как бы задрожали их поджилки. Даже в тупую солдафонскую голову Максима проник был страх. Нет, не страх – леденящий душу ужас! И пусть бы они посмотрели, как Тамар без страха бросилась защитить его, Луция, а потом кинулась на врага. Как Эрвиг бросился в бой!
Варвары достойнее римлян быть римлянами. Варвары похожи на тех римлян, которыми мы были когда-то. Да не так давно, всего каких-то полвека назад! Он же помнил... Как так случилось? Почему так стало? Это рок, проклятье, поразившее империю, или просто недоработка, несовершенство, которое можно исправить? Кто ж ответит на этот вопрос...
Злость – это хорошо. Мертвый злиться не может. И злость притупляет боль, почти как вино. Но потом злость пройдет, Луций это знает.
– Ты в плену, – говорит он Тингизу по-римски. Этот скот не поймёт слов, но поймёт всё по интонации.
Зарезать его? Это могли быть его стрелы, а могли быть кого-то другого. Тамар ранил не он. Тамар ранил Луций, когда взял её с собой. Её ранил Софроний, когда отправил их сюда. Её ранил ёбаный Архип, когда сжег припасы и выпустил арабку. Её ранили три чванливых барана, не давших достаточно солдат. Луций злится сейчас на них. А больше всех на себя. Не за то, что сделал – за то, что ничего и не мог сделать. Такой был приказ – идти сюда, на растерзание. Он выполнил. Лучше было бы оставить Тамар в Империи, но никак нельзя было оставить. Лучше было бы сюда не приходить, но нельзя было не приходить.
– Связать его! Эрвиг, стереги его! Татион, на холм! Помогайте раненым! – командует он. Арабки уже должны быть там, если ещё живы, они прикроют их своими стрелами.
Он наклоняется, чтобы взять её за руку. Что он может сказать ей?
– Ты справилась! Молчи! Не трать силы на слова! Держись, мы скоро будем в безопасности.
Не будут, конечно, но и не в чистом поле, под дождем стрел.
– Положите её на щит и потащили! – лишних щитов вокруг теперь много.
Да, может, это плохая позиция, но лучшей все равно нет. Но холм крутой, сразу его не возьмут. И лучники, кто сможет стрелять, оттуда смогут быть как минимум на равных с гуннами, а щиты будут прикрывать лучше. И надо, надо черт возьми, посмотреть, как будут действовать эти чертовы гунны без командира.
Да, может быть, там, на этом холме они все и погибнут. Но по крайней мере это лучше, чем сдаваться и быть сразу же убитыми этими дикарями. У него ещё есть кое-что в запасе. Аспург.
– Марк! Марк! Найди...
Он подцепляет непослушными пальцами свой шлем, лежащий в пыли. Напяливает его на голову. Ничто ещё не кончено. Это будет длинный день, хотя для многих он ознаменует короткую жизнь. Да что там. Уже и не так их много осталось.
Что ещё? Берет лук вражеского предводителя, стрелы, меч, или что там у него. Пригодятся.
А может... просто уехать прямо сейчас? Бросить всех этих людей. Только Эрвиг, арабки, гуннский начальник, Марк – на коней и в галоп... да, гунны могут и поймать их, но... могут и не поймать. Вернуться, выполнить задачу и забыть все это, как страшный сон.
"Я не могу бросить своих людей."
Все ты можешь, Луций. Все ты можешь. Ты потому и дукенарий службы ин ребус, что можешь предать кого угодно ради Империи. И себя тоже. Перешагнуть через любые принципы, любые обычаи, любые договоры, любые чувства. Мерзкий скорпион, который жалит крыс.
Бросить Тамар с двумя стрелами в груди. Бросить Татиона, бросить всех. Спокойно жить ты уже не сможешь, но когда ты жил спокойно-то? Все равно не сможешь, так и так. Тогда в чем выигрыш оставаться?
В том, что ты не как они. Чтобы делать то, что ты делаешь, нужно верить не только в Империю, но и в себя. Ты тот, кто делает до конца то, что делает. А ты здесь ещё не закончил, не так ли? Такая служба.
Служа великому, можно предать кого угодно, потому что это целесообразно. Но нельзя этого делать, потому что... тебе страшно. А тебе страшно, Луций. Тебе страшно, что эти люди, ставшие близкими, перед которыми ты говорил громкие слова, которым признавался в том или в этом, умрут у тебя на глазах. Тебе страшно. А дукенарий ин ребус не бежит от страха. Его можно напугать, он ведь человек, хоть и наполовину. Но его нельзя сломать этим страхом.
И даже если... даже если он умрет, эту битву увидит Тот, кто видит всё. Может быть, Он сейчас смотрит и решает, достоен ли Рим существовать?
Но надо подстраховаться. Надо сделать так, чтобы все это было не зря. Не на небе – ты не можешь постичь небесных замыслов, Луций. На земле.
– Марк, Эрвиг, ко мне! – кричит он. Он достает два камня из мешочка, каждому по одному. – Слушай приказ! Возьмете лошадей, всех, какие есть, этого... – кивает, сжимая зубы на Тингиза. – И поедете к кораблю. Я пошлю вам вслед арабок, если успею. Но не рассчитывайте на это. Уходите. Марк, вот мои отчеты. Про эту битву я не успел написать, так что тебе придется самому. Напиши все, как было – что они атаковали с трех сторон, как действовали, как стреляли, как нападали. И возьми с собой его лук, отдашь магистру. Эрвиг, ты... это твоя плата. Марк тебе поможет продать камень, ты станешь богаче, чем когда-либо мог надеяться. Только доставь его и пленника в Константинополь. Марк, слушайся его во всем, пока вы в степи, ты выживешь только так. Выполни это. И проследи, чтобы серебро Квирины пошло на нужды больных, в соответствии с его завещанием.
Жмет ему руку по-римски.
– Ну, все, не мешкай!
– Татион, найди Адльфия. Может, он ещё жив.
Если бонусы актуальны, пусть будет Скорпион, мечник из меня все равно не оч.