Мортиноцци. Касаешься собственными пальцами собственной же кожи. Свой, но чужой нос. Чужие губы. Щеки, лоб, бровей изгибы. Даже щетина - и та ощущается какой-то не такой. Не плохой, не хорошей, а просто другой. Маска. Вроде той, что гильдейка вручила, только из искусственно выращенных мускулов, хрящей, сосудов и прочей органической дребедени, а не металла и пластмассы.
- Да что ж...
Выдергивает со скоростью, достойной имперского шиноби, кисть из-под топа корпоративная работница, которой явно поправляла, располагая удобней, собственную грудь, и отворачивается, до конца, под горло, застегивая спортивную куртку, когда решаешь проконтролировать процесс, заодно сообщив о том, что "они" у "тебя".
- Такое-т...
Осекается на полуслове, секунду-другую пытаясь осознать услышанное.
- Ч-что?..
А потом, придав лицу максимально серьезное выражение, кивает, давая понять, что поняла.
- Я все объясню.
Еще тише, чем ты. Уже не шепот, так - одних губ движение. И, одернув новоприобретенный "харрингтон", добавляет, вполне обычным голосом.
- Готово, идем.
Миновав набитый орудиями пятачок, проходите - ты в авангарде, девушка за тобой - по огрызку коридора, и оказываетесь в "терминальной".
- О, привет! Давно не виделись!
Помахав вам свободной рукой, возвращается к работе "Ромашка". Понимаешь, что зачем-то аккуратно выжигает отверстия по углам волокнисто-композитных противопульных щитков, складывая стопкой уже готовые.
- Так...
Усевшись прямо на один из вычислительных блоков, свешивает ноги с его армированного борта Леонелла - так ее, кажется, зовут "целиком" - в это самое время.
- Ну и чего?