Рубик. Всем. Кивнув в ответ, давит на активатор Бенджамин. Оживает тут же сенсор, медно-ржаво пыхнув, щелкают блокировочные системы. Кажущиеся толстыми из-за слоя темно-серой, шероховатой на вид ткани защитных краг, но на самом деле, под ними, - ты знаешь - тонкие, пусть и задубевшие от горючки, почерневшие в трещинках из-за "скользуна", с обрезанными "под край" ногтями, по-своему изящные пальцы, сунувшись в щель под укрепленным листом, прихватывают его за нижний край, отжимают вверх.
- Рубик.
На пороге пустого зала: небольшого роста даже по сравнению с тобой, вширь пошедшему, а не ввысь - родилась-то и выросла в Войде, куда ей до мировиков - но крепко сбитая, сухая и жилистая - другие среди рейдеров, на камнях или в пустоте, не выживают - женская фигура. Ярко-оранжевый, на рукавах потертый малость комбез от жаропрочного скафандра-солярника, переделанный в защитный костюм путем банальной обрезки и искусной перекройки, прикрывает тело, на ногах: тяжелые, укрепленные спереди, явно армейские ботинки с высокой шнуровкой, наколенников промышленных стальные щитки, наплечники самодельные, из скрепленных закаленной проволокой твердосплавных пластин для проходческих резцов собранные, прикрывают, собственно, плечи, а торс - вполне прилично выглядящий периметральный бронежилет песочно-зеленого цвета. Завершает образ играющая роль защитного щитка, усиленная поверху и с боков аккуратно наклепанными полосками легированной стали, совмещенная с полукружием армированной затылочной пластины и подоткнутым под горловину накладным противоосколочным воротом - та самая - сварочная маска.
- Вот и свиделись.
Сжимает в правой руке заканчивающийся пошедшей от перегрева побежалостью форсункой брандспойт "жжуна", от которого к торчащей из-за спины спарке свежевыкрашенных в антрацитово-черной баллонов тянется пухлый армошланг. Без "подкура" агрегат, от "искряка" срабатывает. Страшная, на самом деле, штука, способная за считанные секунды если не людей, так "дыхач" в целых корабельных отсека выжигать. Сбоку, прямо на трубке, у рукоятки пистолетной огнемета, дополнительно смонтирован "курсовой добойник": усеченная во всех смыслах версия пистолета-пулемета, состоящая из похожего на брусок корпуса с куцым штырем - ясное дело так размещен, чтоб край раструба не цеплять пулей - ствола, торчащей вбок "улиткой" бункерного магазина и выведенной через сервошнур к рычагу распылителя гашеткой. Раньше на скотч и шнурки примотано все было, теперь на болты накрепко посажено.
- Войд свидетель.
Это из того, что уже было. Из нового: справа на поясе - собранная из трех фиксирующих петель черная пластиковая кобура с чудовищно крупнокалиберным, матово-синеватым от воронения шестизарядным револьвером, тускло открытым тритиевым прицелом отсвечивающим, справа на поясе, и слева - закрытые ножны под "вытык", ножик ее, с его же из них торчащей рукояткой. Сам на нее проволоку медную накрепко накручивал, сам шар навершия-черепокола наждаком полировал: помнишь.
- Всех нашла.
Вроде бы "Золы" шмот, но что-то тут не так. Осознаешь внезапно, что именно. Слишком хорошо все сшито, собрано и подогнано, как для снаряжения "Ракеты". А потом вдогонку понимаешь, цепляясь взглядом за мелкие, но до боли знакомые детали - Флик руку свою приложил, а руки у него, надо сказать, золотые. Из черного золота, ага. Клепочки подбиты, болтики все лаком вскрыты, шайбочки обжаты, вентили довернуты, изолента монтажная - и та обрезана не абы как, а под углом, чтоб удобней снимать при замене было: все на совесть, все как он любит.
- Все отдала.
Уложив здоровенный, остро торчащий в стороны углами содержимого заплечный мешок на пол, делает шаг к тебе, жмется в левую ключицу налобной пластиной на пару мгновений.
- Все рассказала.
Едва уловимо пахнет от нее - не воняет, нет - биотопливом и горелой пластмассой. Узнаешь. Льнет боком к грудине еще на миг, за талию рукой приобнимая.
- Притащила железо, стволы, шмот.