Кройц. Боль. Смотришь туда, где - вроде бы - должна быть призрачная фигура. А ее там нет. Нет, стоп, есть - понимаешь, когда змеей выбросив руку вперед, прихватывает тебя за плечо. Веет от пальцев замогильным холодом, ни намека на тепло. Раздражение? Нет, боль. Сосуд, до краев наполненный ею, своей и чужой, что давно и необратимо смешалась, превратившись в горький яд. Словно губка впитывает ее кехайка. Собирает, аккумулирует. Собственную, твою, даже изрубленной ею же лаборантки: гремучий коктейль.
- Мельник. Нельзя. Смотреть.
Разжимает хватку, но покрывшаяся мурашками кожа все еще неприятно пощипывает от ее прикосновения. Не только забирать, очевидно, может, но и возвращать - причем, все и сразу, так, что расплавится под напором концентрированно-выкристализованных страданий ютящийся под шлемом хрупкий конструкт едва начавшего оживать после очередного "обнуления" разума.
- Квей. Мысли. Запрещаю.
Позвякивает мелодично и металлически-звонко усмешки эхо в сознании.
- Квей. Лицо. Разрешаю.