Медносплавный. Как поднимаешься, враз понимаешь, что как-то мельче стало помещение: ниже, уже. Или ты массы поднабрал, поднарастил объемов. Да и ладно, плевать. Поднимаешь за тонкую рукоятку топорик свой, попутно отмечая, что пальцев у тебя больше нет, вместо них - когти. Закостеневшие, суставчатые точно по бывшим фалангам, буроватые на вид, металлически-звонкие, с остатками ошметков человеческой плоти под загибами серповидными. Слизываешь нежданные запасы походя, а чего добру пропадать? Вспарываешь лезвием бритвенно заточенным расползающиеся стяжки костюма. Побурела и кожа на ногах, какой-то бугристой стала, плотной. Свобода, хорошо. Гермак с трудом, но все же стягиваешь: мешают челюстей массивных своды, туго выходит - как пробка из бутылки - голова. Больше стала ощутимо, массивней, обтянулась жгутами жильными, вытянулась как-то правильно что ли, как и должно было, к челюстям будто стекла, собралась, подсплющилась сверху, сгладилась куполом закаменевшим, став почти идеальной. Еще и волос труха сыплется следом. Лысый теперь - экономия на бритвах. Разминаешься, со свистом массивные руки туда-обратно в суставах - диво просто, каких подвижных - провернув. Отлично: жар, сила, жрать.
Подойдя, цепляешь заслонку топорищем, клином его под порог вогнав. Не поддается, хрустит. Плечом налегаешь когда, проминается и трещит, но держится. По наитию скорей, чем осознанно, клыки нижние в укрепленные волокна, пасть широко распахнув, погружаешь. Рванув, выворачиваешь лоскут. Снова кусаешь, снова дерешь - вот тебе и прореха. Сунув пальцы-когти в нее, внахлест, выдираешь из пазов преграду, лезешь сквозь. А по ту сторону, там, коридор: керамика, сталь, холод. Три метра в стороны, больше двух - вверх. Потолочных ламп полуметровые круги обесточены, так что идея с палочкой, сунутой в дыру нагрудника, сбоку, оказалась не такой и плохой. Вентиляционные лючки с застывшими решетками жалюзи-шторок тоже не работают. Не все ли равно, впрочем? Осмотревшись, сразу подмечаешь размещенные справа и слева, через равные промежутки и друг напротив друга, молочно-белые прямоугольники автодверей - точно такую же ты только что раскусил. Отключенные блочки сенсорных активаторов рядом с каждой, и на каждой - пятна отштампованных надписей, покрытых настолько толстым слоем инея, что их невозможно прочитать. Cлева, вдалеке, виднеются тускло отблескивающие металлом то ли лифта створки, то ли что-то, очень на них похожее. А справа - капли замерзшей крови, кровавые разводы, отпечатки окровавленных ладоней. Буквально, вот, в паре шагов от тебя начинаются.
Забываешь разом обо всем, когда чуешь пьянящий запах. Вкусно. Человек, мужчина - там, вдалеке, почти дополз до тупика уже. Кехаец, худощавый, роста среднего, в комбинезоне, для персонала этих мест обычном, с, очевидно, простреленными, перетянутыми его же перчатками коленками. Отползает в угол, сжимая в посиневшей на морозе голой кисти пистолета полуавтоматического кроху.
- Сука!!! - Кричит, тебя увидев.
Подползает к проему, листом армопластика перекрытому, дотянувшись не без труда, пару раз давит на панель. Ничего.
- Да сука!!! Хершел!!! Мразь!!!
В угол - для тебя, получается, правый - заползает, поворачивается на спину, утыкается лопатками в стенку.
- Я доктор Вон, блядь!!! - Кричит надсадно. - Ебаный ты мутант!!!
Ухватившись за затворную раму оружия, дергает ее, досылает патрон в патронник.
- Я гениальный ученый, сука!!! Гениальный!!! Я не могу здесь сдохнуть!!! Понял?!?
Явно в ярости.
- Ну!!! Давай!!! Давай, тварь!!! Давай!!!