Окинув быстрым взглядом пространство за расщелиной, отмечаешь лишь общий аскетизм и промышленный минимализм относительно небольшого, вытянутого вдоль стрелы коридорной, прямоугольного в сечении зала, три на четыре метра, антуражем и обстановкой копирующего все виденное - и щупанное - в этих местах за тот короткий промежуток времени, что прошел с момента осознания тобой себя, в целом, и обретения способности видеть, в частности. Керамика, сплавы. Вход, похоже, расположен у левой оконечности одной из широких сторон, а у ее оппозита смонтирована тройка колен толстых - сантиметров семьдесят в диаметре точно - труб. Добротно собраны, тщательно проклепаны и заизолированы поверху, на стыках, кольцевыми накладками, плюс - покрыты слегка комковатой на вид, нейтрально-серого цвета, скорее всего имеющей в своем составе гуммиластик краской. Выходя из пола, гнутся под углом в девяносто градусов, и уходят в стену под самым потолком. Или наоборот, из стен вниз идут, тут уже от точки зрения зависит. На каждой колонне, примерно на уровне груди, в обшивку вмонтирован погасший квадрат небольшого тачпад-дисплея. И все: ни клавиатур, ни тумблеров, ни кранов, ни вентилей. На верхнем срезе ближайшей коробки плоский обмылок чернокорпусного налобного фонарика, с точечной осветительной матрицей и ремешков крепежных лентами широкими, лежит. А вот источника мелодии с текущей позиции, как и сообщников поджигательницы, нигде не видно.
Придавив пленницу, расторопно обшариваешь ее комбинезон, попутно подмечая хорошую физическую форму. Осторожней с ней надо быть, имперские троги - одни из самых зловредных. Проверяешь содержимое карманов. Набедренные - пустые, оба два. Охлопав нарукавные кармашки, в правом обнаруживаешь небольшой, меньше, чем в ладонь, складной ножик с палочными ИТС-овскими значками на потертой железной ручке, и раскладывающемся на клепке-оси, ничем, кроме рычажного выступа - который постоянно пальцем большим придерживать нужно - не фиксируемым, ощутимо скошенным лезвием. "510", выбито на плоскости. Три детали всего в нем, получается, надо же. Фалангоруб чистый. Там же, где ультра-клинок обнаружился, находишь каплю беспроводного наушника, десяток завернутых в один общий лоскут пищевой пленки наломанных долек от шоколадной плитки, и мелкий серебряный медальон в виде очередной дикарской закорючки-иероглифа. Приподняв самку, расстегиваешь молнию нагрудную на ней - не веселья ради, проверки подкладок для. Вздрагивает как от удара током, когда запускаешь ладонь под ткань, обнаруживая, что ни майки, ни топа, ни вообще чего-либо под изоляционным слоем на ней нет - просто на голое тело костюм натянут. Сосками - один из которых ненароком задеваешь боковой стороной кисти - стекла резать можно, холод есть холод.
- Дайсу де йен джа, - шипит.
Во внутреннем нагрудном кармане, пока змею из себя изображает, наверняка тебя проклиная, кехайка, натыкаешься на смятую наглухо пачку с пятью или шестью палочками сигарет. "Atardecer Brumoso", написано на хрусткой упаковке. Все, нет больше ничего.
Ложатся пальцы на шею тонкую. Разжав обжимные клапаны, откидываешь вперед фронтальную пластину капюшона, а сам капюшон волнами стягиваешь к плечам. Трещат волосы густые в кулаке. Рывок.
- Фу жда! - Рычит буквально, выгибаясь дугой.
Еще рывок. Ткнув лицом ее в лицо Алонсо - который хоть и не совсем мертв еще, но уже и не в полной мере жив - произносишь напутственные слова, и отпускаешь жертву в свободное плаванье.
Раскрасневшись, запахивает полы расстегнутого нагрудника, жмет к плоской груди их, отступая на шаг. Поскользнувшись, падает гулко на бок, едва успевая локоть поджать, сучит сапогами, подальше от тебя отползая, толкается предплечьями в пол, поднимается. С ужасом и непониманием глядя то на тебя, то на полутруп обожженый, еще два-три шага назад делает, пятясь. Дрожат губы, блестки слез мерцают под ресницами.
- Же ши ийчанг йевай, - говорит.
Дрожит голос. Еще шаг назад. Оглядывается через плечо судорожно, снова к тебе поворачивается.
- Оуран ди!
Не окрик еще, но почти. Мельком осмотрев копченого хиспа, не обнаруживаешь ни на нем, ни при нем никакого оружия - ни холодного, ни дальнобойного. Ну, так - значит так. Пощелкав темно-синим обмылком зажигалки, и поглядев на дрожащий язычок синеватого пламени, отпускаешь кнопку подачи газа, убираешь ее прочь. Опрыскиватель покрутив в руках, понимаешь, что это обычный садовый инвентарь. Помпой рычажной давление в колбу нагнетаешь, потом гашетку давишь, и получаешь мелкодисперсное распыление содержимого.
- Оуран ди, - повторяет, уже заметно тише.