Первым порывом Эмбрина после чудесного спасения от лесной ведьмы было предложить спутницам поскорее отправиться к цели их похода. Нужно было выполнить поручение, пока он с ними, а после... после им предстоял бы трудный разговор. Паладин понимал, что просто так в лапы старухи его никто не отпустит, но и он не мог себе позволить подвергать их опасности. И странное дело – этого разговора он боялся куда больше, чем собственной неминуемой участи.
Встреча с кошкой спутала все его планы – стало ясно, что сперва предстоит спасать ее хозяина. Без слов последовав за лучницей, паладин уже вскоре склонился над их ужасной находкой, поражаясь живучести этого дивного создания – ни один человек не смог бы жить с такими ранами. Его невеликое искусство целителя было здесь бессильно, оставалось лишь уповать на волю Богини. Быстро оценив раны и сочтя распоротый живот самой страшной из них, Эмбрин дал знак Моргейн немного обождать, упал на колени подле распростертого тела, поднес ладони к зияющей полости, прикрыл глаза и приготовился пропустить через себя исцеляющую силу. Жрецы учили его в такие минуты представлять в сознании, как благодатная плодородная почва, пробуждаясь от морозных оков зимы, наполняется животворящими соками и напитывает ими семена и ростки, толкая их вверх, навстречу сияющему посреди голубизны солнцу. Так же и раненая плоть, наполняясь божественной энергией, восстанавливает свою естественную форму, преждевременно нарушенную против воли природы.
Теплота, согревающая его ладони, перешла в растерзанного эльфа, придав тому жизненных сил для исцеления и восстановления. Достаточно ли будет этого? Эмбрин открыл глаза и с тревогой снова осмотрел раненого. Не попал ли в раны яд или какая зараза? Выдержит ли он перевозку? Оставаться здесь нельзя – едва ли ведьма отпустила его по своей воле, а значит – придет за ним.
— Посмотри следы, Моргейн. Если кошка вынесла его из логова твари, мы... вы потом сможете выследить ее.