Эмбрин очнулся на рассвете у остывшего костра, когда холодные капли утренней осы подобрались к его сапогам. Он с некоторым удивлением осмотрелся, припоминая минувший день, затем сладко потянулся. Спина еще болела, но он чувствовал, что идет на поправку, хотя упражнений сегодня лучше не делать. С удовольствием размяв закоченевшие ноги, воин скинул обувь и босиком, даже не подумав прихватить оружие, отправился к ручью. Студеная вода обожгла тело и придала бодрости, заряжая прекрасным настроением на весь день.
Вернувшись в лагерь, он проведал Огра, развел костер, наспех перекусил щедро оставленным кем-то с вечера холодным куском жареного мяса, еще раз сходил к ручью за водой, и уселся у огня, согреваясь и задумчиво вороша пылающие поленья палкой. Кажется, его душа наконец примирилась с этим походом в сумрачные владения Сильвануса. Он уже не чувствовал себя маленьким мальчиком с фермы, заплутавшим среди величественных крон, безнадежно бредущим вслед за обманчиво-манящими недобрыми огоньками. Здесь, на уютной лесной поляне, глядя на редкие проблески солнца, проникающие сквозь листву, и вслушиваясь в голоса утреннего леса, он обрел умиротворение и покой.
Загадочные эльфы, словно промелькнувшие в наполненном яркими образами сне, исчезли с рассветом, как всегда бывает в сказках, унеся с собой ощущение чуда, и оставив мир в распоряжении смертных до поры. Вот одна за другой стали пробуждаться его спутницы, с которыми он давеча делил кровавую битву. Эмбрин был рад им всем, и преисполнен благодарности, каждой по-своему. Моргейн за доблесть и отвагу в бою, и за то, что спасла его, ринувшись на помощь невзирая на опасность. Ариэль за спокойствие и мудрость, и за оружие, заботливо поднесенное нерадивому бойцу. Эвелине... за то, что осталась жива и цела, несмотря на безрассудную смелость в сражении. Паладин тепло поприветствовал каждую из них, приглашая вступить в этот новый чудесный день.