[D&D 5] Геройський світанок | ходы игроков | Глава 3.1. Три поросенка

Маркус за конфликтом наблюдал сосредоточено. Сосредоточенно обгладывая рёбрышки. И когда костей без мяса осталось больше, чем их идейных оппонентов – костей с мясом, а веселье от шутки Барзокка прошло, охотник-таки решил вмешаться.
–Ну тут, кстати, Оли прав будет.–Корбетт вытер руки какой-то салфеткой и налил себе ещё пол кружки вина.–Сам посуди: мы теперь не просто "Зёмы" – мы "Зёмы" в экзотической ситуации и далеко от родных земель. Нам сейчас не то, чтобы есть, за кого держаться, ага?
Вот винище просвистело и "Ага" – Маркус расплылся на мгновение в лёгкой улыбке.
–Типа, шутка-то забавная. Более того: мы тута все понимаем, что ты не со зла – даже Оливер(Иначе послал бы тебя уже далеко и на долго). Но типа если видишь, что человеку неприятно – то подумай, насколько этот человек важен и стоит ли ради него осечься? А с Оливкой мы – вообще все мы, кто тут есть – в бой ходим. Думаю, ради такого дела можно и осечься!
Маркус налил себе и Барзокку ещё по пол стакана, улыбнулся и без тоста осушил половину стакана наполовину от половины стакана.

      — Предыдущая практика тебе не очень понравилась, — Барзокк вновь ухмыляется, выпячивая свои клыки, но во взгляде его что-то изменилось: в речь полуэльфа он вслушивался, каждому слову внимал, и можно было даже заметить, что края его не менее острых ушей слегка зарумянились от каких-то своих мыслей. Это что же, был шанс того, что Брут отчего-то пристыдился? Концентрироваться правда на этом он не планировал: тут дело было поинтереснее. Оливка-то заговорил, завыпендривался!
      А от того, что он только сильнее надувался, кичился своими знаниями острого словца, смеяться хотелось ещё больше.
      — Ну хуже и не лучше... ты прав. — Самые редкие слова, которые удавалось услышать Кристманну в свою сторону прозвучали довольно легко и непринужденно. Брут громко опускает обе ладони о столешницу, издавая глухой звук, а потом разводит руки в стороны, повторяясь: — Прав! В таком случае, давай здесь и сейчас, — молодой человек одним резким движением закатывает давно помятые и задубевшие от пыли и грязи манжеты своей рубахи примерно до локтя, вслушиваясь в слова Маркуса. Барзокк кивнул головой:
      — Нет, Маркус, подожди, отставить все эти попытки в самых примирительных, — он повторяет то, что говорил и до этого, только теперь совсем размышляя о другом, — мысль я вашу понял, не настолько я туп. Но если Оливер хочет показать всю свою мощь, — практически одним широким движением мощной руки, Брут очищает часть стола перед собой и сидящим напротив Кристманном, заметно сгибаясь и наклоняясь над тяжелой столешницей, со стуком опуская свой локоть. Его крупная ладонь с толстыми пальцами оказывается аккурат напротив полуэльфа:
      — Так докажи мне?

      Заступничество со стороны Маркуса не прошло мимо острых ушей могильщика. Не ожидая никакой поддержки, Оливер даже удивился тому, что Корбетт встал на сторону полуэльфа, пытаясь усмирить междоусобицу между жертвой и обидчиком. Однако была маленькая загвоздка, так же, как и Барзокк, Кристманн не готов был решать конфликт пустыми разговорами. Те годы, которые сын знахарки провел в бегстве, прячась от озлобленного дикаря, который только и делал, что превращал жизнь полукровки в настоящий ад – чудодей был закончить этот цикл.
      Уверенно закатав правый рукав, Кристманн не был готов принять поражения без боя. Прекрасно осознавая атлетическое преимущество своего оппонента, худой подросток понимал, что коль они решат протянуть это удовольствие, силы пропадут быстрее, нежели если вся «мощь» будет направлена в тот же момент, когда всё это начнется. Схватив руку Барзокка, Оливер с пламенем в глазах смотрел на противника. Без лишних слов, говорящий с мертвецами начал отсчет.
      — Раз, два…ТРИ!
      В эту же секунду, слабак сфокусировал всю накопившуюся злость, обиду и терпение, которые не покидали его годами в этот поединок. Чувствуя, как «несуществующие» мышцы начинали ныть от боли, вены распухать, а пот стекать со лба, Оливер зарычал как освирепевший волк. Единственное, чего бедолага хотел – это равного обращение. И коль такую награду можно заслужить, только показав свою силу – пусть вся магия пропадет, но чудодей не сдастся. Зажмурив глаза, чувствуя, что уже силы были на исходе, Оливка сделал последний «рывок» в сторону победы и… Прозвучал звон посуды.
Тяжело дыша, Кристманн неуверенно начал открывать свои очи. Видение было мутным, но сделав пару вдохов и выдохов, зрение начало фокусироваться обратно, и то что увидел полуэльф, поразило его. Светловолосый подросток победил? Он одолел своего врага детства? Не веря тому, что произошло, Оливка с удивлением посмотрел на Барзокка, после на руки, и под конец снова на Брута.
      — Я что… победил?! Я смог доказать тебе, что я уже не тот сопляк, которым был?! — восклицательным голосом заговорил парень, смотря на других, пытаясь собрать паззл.

Лада была почти уверена, что Барзок поддался. Уж больно сюрреалистично выглядела ситуация. Но... если Барз так решил уладить это дело, выставив это победой Оливера, что вот мол парень стал сильным и теперь он готов принять его...
Лада вдруг поймала себя на мысли, что легкий страх перед большим полуорком сменяется уважением и теплотой. Какой же он умничка...
Оливер же больше напоминал ей ее саму у себя в родной деревушке. Этот порыв , это желание наконец выпрямиться и встать ровно, взглянуть прямо, не горбясь и не прячась... она понимала его.
Но вот поднятый вопрос надо было как то решить.
Чуть позже.

Гарм вдохновленно наблюдал за состязанием, потягивая ячменную настойку и источая мясные запасы. Этот напиток он выбрал повинуясь не столько внутренней паранойе, сколько уважению к меду и поддержке аутсайдеров: остальные уж слишком обделили внимание эту славную жидкость.

Дружеская атмосфера сулила для партии начало приятного досуга, ведь никто не заслуживает отдыха больше их. Но покой им только снится. Дружескую посиделку прервал внезапный приглушенный шум. Никто не понял направление, но довольно отчетливо донесся характерный треск, как будто уронили поднос с хрупкой посудой, и грохот падающего тела. Вместе с ним герои услышали крик своего боевого товарища:

— Оборотень! Трактирщик - это здоровенный оборотень, мать его!!!

Сходил попить водички, называется.

      Он был уверен, что Оливер зассыт. Явно раззадорив полуэльфа, задевая за самое живое, Барзокку только и оставалось, что громко хмыкнув, сжимая его ладонь в своей сильной хваткой, подумав, что если захотеть – одним движением можно сломать мальчишке кисть и не сильно то чувствовать свою вину. Кто-то вполне мог бы обвинить полуорка в нечесной схватке: как можно увидеть справедливость в желании показать свою силу перед человеком, явно отстающем от него? Брута, однако, по другому просто никто не научил. Ему не в чем было соревноваться: у полуорка не было внутренней магии, как у Кристманна, точно так же, как и особо высокого интеллекта. Тут он даже спорить бы не стал.
      На счёт три он сжимает руку полуэльфа с такой силой, что зеленоватая кожа на пальцах начинает светлеть. Он не пытается обмануть, добыть победу каким-то низким образом, а всё его внимание было сосредоточено на лице полуэльфа – достаточно уравновешенного в обычное время, чтобы не обращать внимание на нападки своего соседа, но при этом вспыльчивого внутри, чтобы в какой-то день сорваться.
      Он молчит, хотя знает, что смог бы ещё сильнее разозлить Оливера, открой рот. Полуорк знает, что ему происходящее даётся с большей лёгкостью, чувством привычки, в то время как у Кристманна даже рука стоит неустойчиво, а происходящее для него сильно выходит из традиционного проведения времени в таверне; да и о чём речь, если парень проводит время на кладбищах. С кем ему меряться там силой?
      Брут думает о стабильности: ему не интересно разбить Оливку на первых секундах, рявкнув, прибив его тыльную сторону к столешнице, оставляя там синяк под глазом одного из его черепных друзей. И, видимо, Оливер тоже, раз решается на попытать удачи сразу же. Измором Барзокка не возьмёшь, ведь тот нехуже тяжеловоза, способного сидеть в таком положении не один час. И всё же лицо его становится серьёзнее, взгляд он переводит на сцепленные замком руки. Очень вовремя.
      Он был уверен, что победит. Теперь же полуорк смотрит на свою опрокинутую ладонь, стукнувшуюся костяшками о крепкое дерево, в положении, которую предрекал в голове Оливеру Кристманну. Повисшую паузу прорезает голос полуэльфа, явно оказавшегося в неменьшем замешательстве, чем Брут.
      — Победил, — он даже не успевает придать голосу достаточной едкости и саркастичности, негромко добавляя, косо посмотрев на Оливера. Молодой человек слегка прищуривается, оглядывая мальчика с головы до ног, словно пытаясь взвесить, насколько то, что сейчас произошло было для них обоих не сном, наконец, открывая рот, готовый резюмировать итоги.
      Громкий голос Милоша с улицы заставляет его поднять голову и нахмурить брови, резко оборачиваясь, тут же вырастая в полный рост. Тут же Барзокк почувствовал себя не слишком хорошо, опасливо покачнувшись с близким расстоянием к Маркусу:
      — Ни минуты покоя, — буркнул он себе под нос, упёрто двигаясь вперёд, стараясь вытащить на ходу свой топор, крепко сжимая его в руках. Обходить – лишь терять время и совсем не трезвый ум Брута предпринимает единственное логичное действие: перепрыгнуть через барную стойку.
      — Эй там, самый сильный, не отставай! — Успевает бросить полуорк за спину сидящим, в основном обращаясь к только что выигравшему его Оливеру прежде, чем скрыться за углом от их столика, продолжая рваться вперёд с трещащими под ногами половицами.

Не сказать, что Маркус как-то особо удивился победе Оливера. Так, просто охерел – и всё. Буднично так охерел, так как последние события всё меньше и меньше его удивляли в целом.
–Ну... Не, ну а чо: лопатой махать – не языком! На-ка, дерябни – заслужил!
Охотник налил Оливеру пол кружки вина. Конечно, можно было и полную, но на сегодня с эльфа явно хватит испытаний.
Вечер шёл относительно мирно. Ничто, кроме всего подряд, беды не предвещало. Маркус наслаждался плотью жертвенных агнцев(Или, как принято говорить в этой таверне, говяжьими рёбрышками), хмельным, и уже и забывать начал о том, что смерть подкарауливает юных героев на каждом углу. Ну, точнее, прячется от них за каждым углом, в страхе надеясь, что ей не засунуть косу в её костлявую задницу.
–А ну к оружию все!
Услышав крик Милоша, отважный Куся вскочил со своего места, схватил стул за спинку и побежал к барной стойке, на которую лихо запрыгнул(Чуть было не сломав при это стул, нос, Барзокка и саму стойку) и побёг по ней в сторону выхода, запрокидывая при этом стул за плечо для атаки.
–А ну сюда иди, оборотень! Я те осиновый стул ща засуну знаешь куды?..

Услышав вскрик, девушка резко вскочила из за стола и ее тут же повело в сторону. Все вдруг стало таким мутным и расплывающимся, а тело решило воспротивиться попыткам заставить его что то делать.
- Что... такое... я... оох...
Девушка потратила секунду, стобы восстановить равновесие.
Да сколько можно?! Почему каждый встреченный ими человек пытается их обмануть?! Почему людям так НАДО быть негодяями? В этот момент Лада была уверена - те мерзавцы, что их обманывают - это зло. Зло с которым воины света обязаны бороться.
И уничтожать.

      До сих пор не веря тому, что только произошло, Оливер не знал, как реагировать. С одной стороны его должно было переполнять чувством гордости за себя и радости, что наконец-то поставил своего обидчика на место… С другой, как теперь поменяются отношения между деревенскими дураками? Неуверенность перед неизведанным раздражала могильщика, но пожав плечами, с улыбкой посмотрел на Маркуса, как можно вежливее попытался отказаться от вина.
      Услышав крик товарища, Оливер тут же поднялся. Однако от резких движений у могильщика закружилась голова и в глазах начало темнеть. Взявшись за голову, Кристманн не понимал с чего это вдруг его тело так реагирует, ведь он тщательно поел и пил безалкогольное пойло. Не может быть такого, что этот армрестлинг был настолько энергозатратным, что тело настолько ослабло. В глазах темнело и вместо с видимостью, светловолосый жрец начал терять равновесие и пал в бессознательное состояние.