[VtM] Midnight City Bastards | ходы игроков | Chapter One: When the Moon Shines Bright

Ощущение власти в руках. Тёплое, сладкое чувство. Опьяняющее. Пару лет назад Доминик бы заставил этих двух ничтожеств ползать в собственной моче, вымаливая у него прощения за сам факт своего существования. Вот только за прошедший год кое-что изменилось. Он сполна хлебнул той тёмной чаши высокомерия. Этой ночью животное следует за юношей, скрывается в тени величия Вентру. Это то, чем действительно должен владеть Рыцарь. Два смертных перед ним - всего лишь слабый скот. На лицо Пети вернулось равнодушное выражение. Он развернулся и направился к двери в клуб.

Шаг. Слышится хруст камешков под ботинком. Шаг. Мимо проносятся исписанные всякой хренью стены. Шаг. Луна выходит из-за туч, освещая задний вход. Шаг. Доминик потянулся за картой. Шаг. И ровный ритм прерывает крик. Следующего шага нет. Вампир замирает. Каждое слово звучит стуком молотка в крышку гроба. Действительно, свиньи. Объяснение этих двух заиграло новыми красками. Ложь. Кровавая ложь. Эти двое хотели обмануть одного из служителей Шабаша. Огонь в душе Вентру вспыхнул с новой силой. Лицо исказила задорная улыбка. Кровь по воле немёртвого начала приливать к рукам и ногам. Обычное явление в смертном организме - могучий источник силы для детей Каина.

Мужчина развернулся. Этому месту нужно было подмочить репутацию, так? Страх развязывает языки, но у него есть и другие применения. Страх смерти терзает даже немёртвые тела. Убийца не найден, посреди ночи кое-кто лишился головы. Местные будут в таком восторге от новостей. Расстояние между Пети и Виком было преодолено буквально в одно мгновение. Из ангела страха вампир стал ангелом смерти. Сталь блеснула в лунном свете. В живую, дышащую жаром шею несётся клинок. Бам. Пора немного остыть.

Доминик тут же подскакивает к шокированному Крису. Рот смертного оказывается зажат холодной рукой трупа. Время несёт смерть. А вампир лишь её инструмент. - Если хочешь жить. - мягко начинает Пети. - Скажи своему дружку, что сейчас подойдёшь. - как только скот перестаёт трястись в объятиях Вентру, те явят свою жертву миру.

Фенимор
Ужасный пир, воспевающий неоправданную жестокость кончается в один миг, когда вместе с последней каплей крови и последним прерывистым вздохом, всякое подобие жизни покидает тело, изуродованное твоими руками.

Возможно в этом суть твоей не-жизни - уничтожать всякую красоту, как когда-то проклятие уничтожило твою, обратив в уродливое подобие, что отражается в разбитых зеркалах чужих глаз. В этом - твоя маленькая месть миру, который прячет гнилое нутро под карнавальными масками притворной красоты. Ты сдираешь их. Отрываешь от костей вместе с кожей и мышцами, а потом говоришь, хрипло смеясь:

"Смотри какая ты стала красивая, смотри, смотри, пока еще можешь".

В глазах - отчаяние и ужас, и это именно то, чего ты жаждешь, потому что на этом пике кошмара представление кончается, и ты даришь им смерть. Всем и каждому.

Неплохое оправдание для неприкрытого садизма, правда?

Внутри плещется кровь, Витэ наполняет скрюченное тело, корчащееся в блаженстве. Тебе хорошо. Так хорошо, что аж плохо.

На несколько мгновений ты забываешься, а потом снова приходишь в себя.

Вокруг - засранный туалет. Снаружи - клуб, музыка и людская толпа. Возле двери слышится чей-то смех. Ты прячешь её тело в кабинке, но не успеваешь убрать кровь, клочки волос и раскатившиеся зубы. Просто нет времени, судя по звукам, кому-то приспичило поссать. Да и надо ли?

Ты выходишь из туалета, на мгновение поровнявшись с парой готов. Один из них в придурочной шапочке, другой - с косой чёлкой и крашеными глазами. Галдят и пьют пиво из банки.

Ты выходишь на танцпол. Свет хрустального гроба слепит глаза. Электронная мелодия долбит по голове. Вокруг танцы.

Ты выходишь даже не заметив, как толика человеческого безвозвратно умирает в твоей душе.

Ещё немного, и ты превратишься в безмозглое и кровожадное чудовище. Нужно держать себя в руках, или найти каинита, который поможет тебе встать на Путь. Иного пути нет. Только пропасть на пути к Зверю.


Доминик
В ногах лежит ещё теплое тело. Оно нелепо дёргается, пока из аккуратного разреза на шее, ручейком, льётся кровь. Кровь жадно глотает земля, изголодавшаяся до влаги. Придёт время, её насытит и плоть.

В глазах Криса ужас. Всё тот же. Вечный неизменной. Но не только из-за того, что его друг, ещё недавно казавшийся таким же вечным и неизменным, теперь валялся на земле, совершенно и безвозратно мёртвый. Нет, было ещё кое-что. Он видел тебя, как ты держишься, как ты двигаешься. Один единственный удар, чёткий быстрый и выверенный, рассекает шею, как молния - небеса. Он чувствовал могильный холод твоей кожи на своём лице. Он видел, что ты не сделал ни единого вздоха.

Он не догадывается кто ты такой. Нет, конечно. Но он понимает, что ты нихрена не человек.

Никаких сомнений.

- Сейчас будем! - истошно вопит Крис, когда ты убираешь ладонь с его лица после короткого кивка. Вопит так, будто его живьём режут, но чего ещё ждать, после того, как дружка убили у парня на глазах?

В ответ - тишина, ни единого звука со стороны подвала. Наверное это значит, что всё хорошо. Если бы в подвале что-то заподозрили - рванули бы наружу. Так? Так В дверь тоже никто больше не долбит - на мгновение, ты слышишь, как кто-то чертыхается, а затем голос тонет в ритмах музыки.

- Не убивайте, п-пожалуйста, - полушёпотом начинает молить Крис. - П-прошу. Я н-ничего не скажу. Честно. П-просто уйду отсюда и не в-вернусь, ладно? - в его глазах застывают слёзы. Парень, в истеричном жесте, падает на колени, потом скользит на крови дружка и падает лицом в грязь.

Ты слышишь всхлипы.


Ветта
Вэл смеётся, сдавленно и хрипловато. Кряхтит и морщшится, отрывая спину от дивана.

Он и правда стар и никчёмен, сторчавшаяся пародия на каинита, прожигающая свое никчёмное подобие не-жизни в могиле со всеми удобствами, музыкой и диско-шаром. Быть может, лучшее, что ты можешь для него сделать - это выпить досуха, подарив существованию Вэла хотя бы намёк на смысл. Стать для кого-то кровавой ступенью на пути к бытию высшего хищника - разве это не прекрасно?

- О-о-о, как ты заговорила. - он растирает недокуренную сигарету между пальцами, не переставая улыбаться. Пепел, грязным снегом, сыпется под ноги. - Вся такая крутая, да? Думаешь, знаешь жизнь? - в мертвецки-монотонном голосе мелькает нечто, похожее на эмоции. - Ну давай, покажи чего ты стоишь. Убеди меня

На глазах, грязные ногти на руках Вэла чернеют и удлинняются, обращаясь в длинные и острые когти. Он встаёт в стойку и манит тебя указательным пальцем

- Давай.


Джонатан
Всё идёт как по маслу - ключ в твоих руках. Затем - в замочной скважине. Оборот. Щелчок. Повторить три раза, и готово. Никто ничего не замечает, отдавшись безграничному веселью. Ты ловок, как тень, и так же неприметен. Тень, которая однажды затмит всякий свет.

В эпилептичном свете хрустального гроба, ты замечаешь, как размалёванный охранник недоумённо хлопает себя по карману. Похоже он заметил пропажу, но поймёт ли, что к чему? Неважно, у тебя нет столько времени.

В мире так много вещей, которые не будут ждать тебя вечно, но самая прекрасная из них - девушки. Агнес правда прекрасна, даже если не в твоём вкусе. Тот самый случай, когда экстравагантный стиль не портит, а только дополняет природную красоту. Она так лукава, но делает вид, что плачет. В этом есть что-то обаятельное. Но ты слишком мёртв, чтобы покупаться на обаяние. И ты пролил слишком много крови, чтобы быть беспечным. Рукоятка ножа торчит из левого чулка. Всё так. Девочка любит опасные игры, или просто решает перестраховаться. В этом клоповнике можно напороться на тех ещё ублюдков...

Да, Джонатан?

Вот вы идёте по лестнице. Она начинается возле бара, потом загибается, сворачиваясь, как кобра. И вот вы уже наверху, толкаете дверь. Агнес ведёт или ты? Трудно понять. Это не похоже на танго, что-то более странное. Пляска смерти. Точно. Это она, никаких сомнений. Saltatio Mortis.

Вы идёте по коридору. Былая роскошь с запахом тлена. Двери по обе стороны с номерами в случайном порядке. 6, 19, 522. 522 - звучит слишком смешно, чтобы пройти мимо, и вы заваливаетесь сюда. Место так и создано для ебли: двуспальная кровать, рядом тумбочка с лампой. на стенах - постеры старых групп.

Из-за стены слышится чей-то грубый голос под аккомпонемент ритмичного пост-панка.

"О-о-о-о, как ты заговорила. Вся такая крутая, да? Думаешь, знаешь жизнь?"

Обычно такие слова не предвещают ничего хорошего. Но есть ли тебе дело?

Агнес лукаво улыбается. Потом включает лампу, и пришглушенный бледный свет вырывает немного пространства в океане мрака.

- Ну что, красавчик, ты готов? - игриво мурлыкает она, и идёт к тебе соблазнительной походкой.

Он теперь заговорил. В его словах стали пролетать искры огня. Маска из флегмы стекала по его бледному лицу, обнажая злой оскал хищника. Да, ближе, лучше, так гораздо лучше.
Ветта широко улыбается и подниматся с дивана, подбираясь точно напряжённая пружина, готовая выстрелить в любой момент. Она обнажает клыки и издаёт утробный рык.
Маска человечности стекала с неё ничуть не уступая разрушению комфортного маскарада старика. Она не была человеком, давно нет. Она могла прятать свою нечеловеческую природу за соблазнительным шёпотом и сладострастным урчанием, но она никогда не была до конца человеком.

Зверь в мгновение ока поднялся в её нутре, ощущая как стремительно сгорает драгоценное витэ, как взорвавшаяся сосущая пустота заставляет его выть от подхлёстывающего голода и безумия. И вампирша привычно пихает ему уздцы из сплава её собственных инстинктов и нерушимой воли. Он был её сучкой, а не наоборот. И она выжмет всё до конца из этого норовистого пламенного жеребца.

Её глаза внезапно вспыхнули жёлтым сиянием, а невидимые до того в черноте радужки вертикальные зрачки сначала превратились в узкие щёлки, а затем разошлись в две чёрные бездны.
Всего за секунду до того, как пружина распрямилась.
С шипением Ветта сорвалась с места с нечеловеческой прытью, но вместо того, чтобы попытаться впиться клыками в холодную плоть Вэла, как это можно было ожидать от обезумевшего от голода и напряжения молодняка, Ветта внезапно изогнулась в спине и выплюнула изо рта невероятно длинный змеиный язык, метящий каиниту прямо в шею.

Кровь. Драгоценная жидкость растекается холодной бездушной земле Миднайт-сити. Ещё одна жертва среди тысяч безликих и безымянных жителей города. Крики в ночи нетрогали ходячий труп. Как леопарда не трогают страданья зебр, так и Доминика лишь раздрожал плач смертного перед ним. Этот Крис боялся, боялся того, кто перед ним. И тем не менее соврал. Что привело к такому абсурдному решению? Простое чувство - надежда. И как лёгкая кислинка в крови ужасающегося скота, надежда придаёт пикантности ситуации. Под её влиянием этот идиот совершит ещё одну глупость.

- Слушайся меня. Жди здесь. Если посмеешь уйти, я найду тебя. - Доминик схватил неудачливого работника за подбородок и посмотрел тому в глаза. Клинок заскользил по одежде смертного, оставляя кровавые следы на плечах. Задержав взгляд на пару секунд, Пети отпустил опустошённого Криса и направился к двери в подвал. Из сумки снова вынырнул пистолет. Вряд ли остальные охранники будут так же некомпетентны.

Вентру начал свой спуск в тёмные глубины местной скотобойни. Вампир рывком попытался открыть дверь в подвал. Бить быстро и чётко, вот чему он научился за свою жизнь и нежизнь. Сначала в переносном смысле, а потом и буквально. Огонь в душе ревел, взывая к новой крови.

Доминик
В подвал ведут холодные бетонные ступени, на которых алеет свежая кровь. Нет, не краска и не вишнёвый сок, именно кровь - вампирские чувства не обманешь. Ничто не сравнится с кровью. Ничто её не заменит. И ты ни с чем её не спутаешь.

Ступени упираются в проржавевшую дверь. Баллончиком на ней выведены замысловатые рисунки, похожие на символику банд. Можно сломать голову, пытаясь разобраться в уличных знаках. Но, к счастью, тебе это не нужно.

Пока измазанный кровью Крис продолжает валяться в грязи, оставленный даже светом луны, что скрылась за тяжёлым покровом туч, ты открываешь дверь толчком. Она поддаётся, хоть и с трудом. Петли явно проржавели, они натужно скрипят, и скрип этот похож на измученный стон человека, с которого сдирают шкуру.

Внизу - темнота, которую разгоняет лишь одинокая лампочка, торчащая из потолка на хлипких проводах. Кровавый след на бетон, ведёт ещё ниже. Оттуда брызжет свет, куда более яркий, и слышится речитатив под модный ритмичный бит.

Шаг за шагом по бетонным ступеням, коридор расширяется, музыка становится громче, а свет вытесняет тьму. Наконец, твоему взору открывается зрелище, достойное убежища Шабаша.

Просторная комната, залитая человеческой кровью. С потолка свисает с полдюжины огромных мясницких крюков. Один из них прошивает насквозь обе ноги подростка с распоротым горлом. Кровь стекает оттуда в синее ведро. Тут же стоит пара холодильников. Стол с ножами и другими инструментами. На отдельной полочке - бумбокс, извергающий злой чёрный рэп.

"У-у-у, чего? Хватай меня за яйца, трахну тебя!
О-о, это мой шаолиньский стиль!
Точно, Бэ-э-бэ-и-ю,
Моей команде с криком "су-у-у!"
Давай, детка-детка, давай, детка-детка!
Давай, детка-детка, давай!
Йоу, лучше защищай шею!"

В углу свалена в кучу ещё пара тел - уже обескровленных посетителей клуба. И прямо над ними высится двухметровый чернокожий детина, одетый в джинсовый жилет. Его чернокожие руки укладывают одно тело на другое: голая мёртвая малышка на голого мёртвого парня. В этом могло бы быть что-то романтичное, но романтики тут не больше, чем в свиных тушах, закинутых в холодильник.

Он разворачивается, услышав твоё приближение. На лице - первобытная злоба, смешанная с недоумением. На груди выбито имя "Боунс". На поясе блестит нож. Могучая рука уже тянется к нему...

Но твои очи оказываются быстрее. Не успевает ублюдок сделать и шаг в твою сторону, как сверхъестественный ужас переполняет его сердце, заставляя замереть как вкопанный.

- Э, бля, ты кто такой?! - слышишь ты грубый голос Боунса, но с лёгкостью понимаешь: он просто бахвалится. На деле же над ним властвует ужас. В этот раз охотнику уготована роль жертвы хищника высшего порядка.


Ветта
Вы кружитесь в безумном танце. Настоящая пляска смерти. За мгновение до того, как твой язык касается его шеи ты видишь алый блеск глаз за непроницаемыми солнцезащитными очками.

Он может быть стар, но он всё ещё зверь. Дикий и необузданный. Где-то там. Под толщей мёртвый плоти и копоти, покрывшей душонку.

Вот так! Твой язык врезается в шею Вэла, но она твёрдая как алмаз. По ощущениям это как пнуть бетонную стену. Никакого толку.

Он издаёт хриплый смешок, а потом хватает тебя за язык, будто это какая-то верёвка, и одним могучим рывком притягивает к себе. Ты видишь когти чёрные, как оникс, а затем они врезаются тебя прямо в личико, безжалостно вспарывая плоть. Будь ты живая - всё бы залило кровью. Но так тебе просто больно. Чертовски больно.

- Ваша бабья натура - пудрить мозги, сверкая смазливым личиком. - хрипловато смеётся Вэл, откидывая тебя в сторону. - Ну как, приятно оказаться без главного оружия? - он самовлюблённо скрещивает руки на груди. В этом вся суть этих ублюдкой. В этом вся суть...

Лицо горело адским огнём. Боль от когтей и клыков сородичей всегда была невыносимой. Их подаренные Дьяволом орудия как будто были анафемой к их собственной плоти. То, что возносило ночных хищников над другими смертными делало их смертоносным оружием по отношению друг к другу.
Но всё это не имело значения. Не в тот момент, когда под кожей рвётся и воет Зверь. Не в тот момент, когда голод выкручивает внутренности.

Кажется, это лишь раззадорило Ветту.
Она тут же обернулась на каблуках и снова ринулась вперёд, немного размываясь в воздухе, как будто она не до конца состояла из одной лишь плоти и крови.
Поеднок настоящих хищников, переставших притворяться скотом. Зашипев, она сделала несколько кругов вокруг Вэла и без особого разбора хлестанула каинита, отдаваясь слепой ярости в большей степени, чем анализируя и планируя наперёд.
Ей хотелось сорвать его самдовольную ухмылку вместе с его плотью. Неважно какой ценой.

Доминик уверенно спускается в темноту подвала, однако с каждым шагом подозрения всё сильнее растут в душе немёртвого. Вот впереди маячит свет. Аромат крови становится сильнее. Сладость витает в воздухе. Вентру облизывает губы. Мимо пролетают замызганные стены. Сейчас они не привлекают внимание. Непонятные знаки не играли никакой роли в правлении Меча. А значит они не существенны.

Наконец, источник запаха явил себя Пети. Трупы. Кровь. Настоящая скотобойня. Такое заведение ясно указывает на личность настоящего хозяина клуба. В этих стенах обитает вампир. И он не верен Шабашу. А значит его судьба - умереть или подчиниться. Взгляд Доминика сместился на нигера. Огонь души вампира полыхнул ненавистью. И та излилась в мир. Отродье дрожало, боялось, как и должно. Вентру зарычал от предвкушения. Прежде чем охотиться на предателя нужно было хоть чуть-чуть подготовиться. Время давило на спину немёртвому. Его долг - как можно скорее предупредить остальных. Вот только лишние свидетели доставят проблем.

- Развернись - рыцарь посмотрел в глаза чёрному мусору. Короткий приказ прозвучал в залитом кровью помещении. Пора отдать вампиру то, что должно. Тёплую желанную кровь. Витэ начало расходиться по телу немёртвого, накачивая мышцы силой на грани человеческих возможностей. Доминик тут же кинулся вплотную к бугаю. Вентру был ниже смертного, так что идеальной целью стала рука. Горячая живая конечность. Хотелось пить. Пить, до тех пор, пока даже мельчайший след голода не уйдёт.

Ветта
Вэл закрылся от удара рукой, защищая бескровное лицо. Такой глупый жест, но на удивление действенный. Со свистом, его кожаная куртка была распорота, рукав рубашки разлетелся алыми клочьями, но безжизненная плоть вновь осталась целой и невредимой.

Вопреки сиюминутному триумфу, на лице Вэла больше не было улыбки. Похоже, он понял, во что ввязался. А главное - с кем имел дело. Он был напряжён, может быть впервые за десятки лет, а то и больше. Напряжение добавляла и музыка, доносившаяся из соседней комнаты - будто бы нарочно заунывный постпанк 80-х сменился бодрыми металлическими запилами.

- Ну уж нет, дорогуша. - прохрипел Вэл, и пулей понёсся на тебя. А затем врезался и, когда вы уже оторвались от земли, пустившись в безумный полёт через комнату, крепко обхватил тебя могучими ручищами. Настоящая медвежья хватка. Это могло бы быть сексуально, не будь он таким ублюдком. Секс и смерть. Секс и смерть. Вечная дихотомия не-бытия.

Вы полетели будто пушечный снаряд, и, с грохотом выбили дверь своими телами, и, пролетев ещё немного, рухнули на пол коридора. Вэл оказался сверху. Дужка его очков сломалась, и ты наконец-то увидела его лицо целиком. Глаза алели, будто фары Мустанга.

- Всё. Хватит. - захрипел он, вдавливая тебя в пол своим весом, сжимая руками запястья. - Я понял, чего ты стоишь.


Доминик
Всё происходит быстро и без задора. Как перепихон в прокуренном с салоне с дешёвой шлюхой, снятой на автотрассе в сравнении с голливудской историей любви.

Но какая разница, если результат один?

Витэ разливается по мёртвому телу, даёт обманчивое чувство жизни. На мгновение кажется, что ты настоящий, а не просто марионетка, оживлённая кровью. На мгновение кажется, что всё как встарь, мёртвый мозг рисует воспоминания о потерянном рае, который давно забыт. Но может быть это просто сладкая ложь.

Всё. Огромная чёрная туша падает, поднимая облако бетонной пыли. Падает прямо на другие тела, замученных его же руками. В этом есть ирония, но она черна как ночь. Или рэп, который продолжает извергать проклятый бумбокс. Проклятая безвкусица.

Оглядев помещение сытым и меланхоличным взглядом ты понимаешь, что больше здесь ничего нет. Нет даже печи для сжигания тел. Просто скотобойня, полная мёртвых детей. Иногда люди бывают страшнее каинитов.

Волны безумия омывали её тело горячими потоками чистой нерафинированной ненависти. Но Ветта имела больше контроля над безумствующим зверем. Она была на шаг впереди его импульсивных движений, на один палец в его заднице глубже. Знала, когда его стоит перенаправить, а когда и вовсе загнать обратно в конуру, где-то между собственных рёбер рядом с остывшим и неподвижным сердцем.

Её оскал превратился в широкую безумную улыбку, а шипение сорвалось смехом. Она без страха смотрела прямо в яркие красные глаза каинита. Она добилась своего...отчасти. Она разбудила в нём зверя, разбудила в нём огонь и вырвала из липкого царства уныния.
Неспособность сразить его и попировать его кровью больно ранила гордыню Зантосы, но чего она ожидала? Этот вампир был стар, стар даже для неё. Ветта не давала ему расслабиться, однако всё же осталась неспособной пробить его плоть. Она разделилась со своей стаей, стала слишком самонадеянной - и вот результат.

— Ты мог бы убить меня, так почему этого не сделаешь? — она заговорщически проурчала и как будто проверяя его хватку напряглась в руках с невероятной для такого изящного тела силой. Но всё ещё недостаточно чтобы с лёгкостью пересилить Вэла. — Я здесь не одна и скоро моя стая хватится искать меня...или у тебя есть другие идеи?
Она опустила голос до заговорщического полушёпота, будто вовсе и не находясь в крайне неудобном для угроз и переговоров положении. Но, как и все вампиры, она была соткана из лжи, дыма и зеркал. И сейчас она откровенно тянула время в надежде на то, что её состайники не расслабили задницы на чужой территории настолько, чтобы не заметить пропажи своего дуктуса.

Кровь растекается по мёртвому телу. Блаженное чувство. На миг Доминику кажется, что он может дышать. Как тогда. Лёгкие медленно расправляются. Полные жизни органы затягивают воздух внутрь. Потерянная жизнь возвращается на круги своя. Сердце бешено стучит. Запахи, звуки, ощущения становятся острее. Хочется есть, пить, трахаться.

Но иллюзия разбивается. Он лишь жалкий вор с окровавленными клыками посреди скотобойни. Безжизненный труп в окружении таких же трупов. Только проклят до кучи.
- Нет! Это не так! - зверь взметывается внутри вампира. Немёртвый бросается на ближайший раздражитель - радио. - Заткнись! Заткнись! - удары сыплются на равнодушное устройство. Голос репера ломается, искривляется и наконец затихает. - Не так. - Вентру склонился над раздолбанным механизмом. - Я рыцарь. Я выше этого. - ложь. Очередная ебучая ложь льётся с уст Пети. Во рту всё ещё стоит вкус крови.

Но долг зовёт. Доминик разгибается. Мачете и пистолет снова в сумке. Труп бредёт обратно в клуб. Шаг за шагом, ноги передвигаются сами собой. Всё как в тумане. Лестница, дверь в подвал, рыдающий смертный. Калейдоскоп мелькает в глазах мужчины. В себя удаётся прийти только когда карточка скользит по считывателю. Вентру спешно отряхивается. Нужно быть сильным. Скрыть следы слабости. Ото всех. Дверь распахивается, и вот немёртвый снова в объятьях жизни.

Взгляд ползёт по лицам кругом. Аляпестые петухи, молодые ублюдки. Так и кричат больше, больше! Рядом с колонками настоящая оргия. Ненависть возвращается к Доминику. Горькие, горькие вещи. Звери, сплетаясь друг с другом, пляшут. В толпе стоит Фенимор. Кровь стекает по красивому лицу. Пети знает, что это маска. Но, если честно, насрать. Вентру бредёт к Носферату. Сожаление колет в душу. Недавно этот вампир валялся с колом в сердце по вине рыцаря, а сейчас Фенимор - единственный член стаи, к кому можно обратиться. - В клубе один из Башни или с этой компашки. Кто-то явно на высоком местечке. Где дуктус? Где Джонатан? - от Рейна несёт зверем. Безумным, опасным, рычащим животным. Но каким бы злобным не был брат, ему нужно было открыть свою спину. Хотя бы на несколько часов.

Фенимор вновь оказался на танцполе, вновь оказался среди толп дергающихся подросток под зажигающие ритмы металла. Ему нравился этот клуб, ему нравилась здешняя атмосфера упадка и декаденса, ему нравился этот свежий скот, излучающий ароматы похоти, свежей крови и жизни. Он подошел к барной стойке и заказал себе выпить и осмотрел огромный зал. Невдалеке он заметил Доминика. Ублюдочный вентру явно пробирался к нему и что то хотел сказать. Мерзавец выглядел потрепанным, и это доставляло Рейну небольшое удолетворение. Конечно куда больше ему бы понравилось если бы лицо этого сына шлюхи и осла было содрано с его головы и украшала камин Фенимора...Но вот он подошел и нагрузил носферату своими проблемами. Блядский любитель сраной Башни...Фенимор с манерным вздохом поставил стакан на столешницу и устало спросил
- Ты хочешь сказать, что этот клоповник держит кто то из Камарильи? Интересно... Я не имею не малейшего понятия где обитает нигер и наш вождь, я им не нянька. Но похоже пришло время настоящего веселья, пора, что то я засиделся и размяк.

Вроде бы, пока что обманчивая удача лукаво улыбалась уродливому Носферату. Вампиру удалось осуществить свой дерзкий план, заперев входную дверь и скрывшись с похищенным у не слишком наблюдательного охранника ключом. Привлекательная "роковая" брюнетка Агнес согласилась но грубовато-пошлое и довольно прямолинейное предложение темнокожего незнакомца поебаться, и теперь, казалось, сама вела вампира наверх, словно кружась с ним в пляске смерти. В такие ночи, как эта, Джонатан чувствовал нечто особенное. Да, вот уже долгое время (хотя и не такое уж большое по меркам других немёртвых) бывший бакалейщик и контрабандист представлял собой страшного, безобразного монстра. Но, как это не иронично, именно став подобной Тварью, Блэк научился по-настоящему ценить красоту. Видеть прекрасное даже не в самых привлекательных вещах и людях, и уж тем более в весьма симпатичных. Кто знает, может быть когда-то давно в стародавние времена нечто похожее испытывали и другие потомки Носферату — Блэк слишком плохо разбирался в истории своего клана, чтобы судить об этом так уж наверняка... Так или иначе, сейчас вампир ощущал душевный подъём и испытывал лёгкую эйфорию, что, однако, не мешало мыслям об осторожности роиться на задворках его сознания.

Постеры старых музыкальных групп, пришедший в упадок некогда великолепный коридор, звуки пост-панка из-за стен, тёмная спальня — "Саван" определённо нравился "Миднайтскому Потрошителю". Это место словно выпало из времени. Эдакий готический островок прошлого, приправленный бунтарским огнём молодёжи настоящего и вульгарными обещаниями удовольствий грядущего. Агнес, похоже, хотела Блэка не меньше, чем он её, или, во всяком случае, делала вид. Что она в нём нашла? Почему поднялась сюда с первым же встречным? Джонатан не мог точно ответить на эти и многие другие вопросы. Чувства и желания других людей часто оставались загадкой для контрабандиста. Зато он умел считывать чужие намерения и всегда чётко знал, чего хотел сам. Так и сейчас...

— Я всегда готов, — ощерился в немного грубоватой улыбке вампир, притягивая красотку к себе и пылко её целуя, грубовато орудуя своим умелым языком. Возможно, привкус солоноватой крови и сладковато-горькой плоти в сочетании с довольно оригинальным пьянящим ароматом смерти и куда более прозаичным запахом тлена могли отпугнуть черноволосую красавицу. Что-же, на такой случай Сородич знал, как можно будет попробовать её удержать. И даже торчащий из левого чулка Агнес нож вряд ли помог бы ей в борьбе с могучим Сыном Ночи. Если, конечно, дело до того дойдёт. — Готова ли ты к тому, что воображала в своих самых дерзких мечтах и самых откровенных кошмарах?

- Тогда их нужно найти. Сейчас же. - Вентру оборвал себя на полуслове и снова оглядел 'Саван'. Входная дверь плавно перетекает в стены. Толпы беснующихся смертных загораживают обзор. Презрение, раздражение, ненависть - такие чувства вызывали в душе Доминика эти люди. Они приходят сюда после работы, вместо учёбы. Кто-то чтобы пощекотать нервы, кто-то чтобы компенсировать свою бесполезность, унять апатию, утопится в стакане виски или забыться в грязной кабинке со шприцем в руке. Они идут на всё, лишь бы только не понимать, что они никому не нужны. До скота нет никому дела. Если бы Ветта или Джоан решили поискать топливо для ритуала, они бы предупредили всех. Глупо даже думать об этом.

Взгляд Пети смещается на стойку диджея. Их дуктус, их прекрасный чёрный маяк во тьме ночи. Куда она могла уйти? Боевая эффективность стаи просто поражала. Разбрестись на неразведанной территории - идеальное решение. Что ж пора вырвать себе у судьбы право второго шанса. Фенимор стоял рядом с барной стойкой. Наверняка, тот нигер-бармен всё ещё крутится где-то рядом. Но это не важно. Перед глазами Доминика оказалась лестница на второй этаж. Да, это вполне жизнеспособный вариант. Вентру оскалился и было двинулся ко входу на второй этаж, как один из 'воронят' привлёк его внимание.

- Эй, - мужчина окликнул охранника. Их обязанностью было слелить за этим местом. И лучше бы им быть хоть чуть-чуть компетентными. - Тут за музыкой была недавно девушка. Куда она делась? - Вентру слышал как голос дуктуса разносился над толпой. Ясный и чёткий. Соблазнительный. Как и его лицо сейчас. Неестественная бледность как нельзя кстати подходила к интерьеру заведения.

Доминик & Фенимор
Всё замедляется. Потихоньку. Но неизменно. Музыка, танцы, безумие, начинают сходить на нет. Пока что это почти незаметно, но вы чувствуете, как обстановка начинает остывать, будто свеженький труп. Причина проста: главная зачинщица разудалого веселья испарилась с радаров, а люди просто жить не могут без своих идолов. Сразу же портятся, стоит оставить их без присмотра. Скоту нужен пастырь, что будет вести их путями истинными, или же мясник, что сдерёт с них шкуру и разделает окровавленную, но ещё дышащую тушу.

Ну и кем будете вы?

- Она с боссом. Наверху - отвечает охранник, перекрикивая басы, и его лицо, выбеленное до трупной белизны, искривляется в подобии улыбки. - Не ждите малышку. Это надолго. А может и навсегда.

В этот самый миг наверху что-то грохочет. Так громко, что даже музыка не в силах заглушить шум. Будто кто-то взорвал гранату в одной из комнат для перепиха.

- Ну вот, я же говорил. - охранник пожимает плечами с меланхоличным видом. - Нельзя шутить с боссом. Он не прощает.


Ветта
- Не знаю. - хрипловато отвечает Вэл, но его внимание приковано к твоему телу, а не к тому, что ты говоришь. Он беспардонно ощупывает тебя, будто звериную тушку, в которую готовится вонзить клыки. - Захотелось мне так. Нужна причина получше? - на мгновение, он поднимает взгляд, оторвав его от твоих грудей. Вы навели шороху, но вокруг тишина. Ни охраны. Ни других посетителей. Всем плевать. Как и всегда.

- Всё будет так, как я захочу. - Вэлразрывает портупею, что обтягивает твоё соблазнительное тело, будто обёртку новогоднего подарка, заботливо положенного под ёлку. - Если твои дружки явятся сюда - я с ними разберусь. - срывает лифчик, обнажая небольшую, но притягательную грудь. - А если нет... - Вэл усмехается, сжимая груди в своих руках, которые начинают стремительно теплеть, а кожа - обретать здоровый цвет, подобающий живому и здоровому человеку, а не столетнему ходячему трупу. - Тогда съебу отсюда через окно. Мне не жалко. Можете хоть всё тут с землёй сравнять.

"Всё будет так, как я захочу" эхом повторяются слова гангрела. Он стягивает с себя штаны, потом трусы, обнажая дружка, до отказа напитанного краденной кровью. На лице - плотоядная улыбка, полная животной похоти.

То, что будет дальше, предсказуемо настолько, будто ты смотришь фильм категории "б".


Джонатан
- О да, - Агнес лукаво улыбается, облизывая чёрные губы и размазывая помаду. - Я мечтаю об этом так долго, что ты даже представить не можешь. - её томный голос сливается с музыкой. Идеальное сочетание, как ром с колой или секс и смерть. Помада чернеет на её лице. И на твоём. В этом есть что-то забавное, даже романтичное. Если она и почувствовала неладное, то умело не подаёт виду. Но может ты и на самом деле не так уж плох, а? В этом мире может быть всё, что угодно. Он ведь такой чёрный.

Всё идёт, как по маслу. Ослабив твои объятия, Агнес снимает с себя топ, обнажая маленькие торчащие груди. Её кожа белая, точно молоко, но при этом тёплая и живая. Она похожа на луну, если бы луны было лицо и грудь, томный голос и приятный смех. Музыка за стеной становится жёстчё, прочие звуки тонут в ней, будто в омуте. Сейчас это случился. Агнес даже не знает, что именно. Но ты? Ты знаешь всё. Она не первая. Далеко не первая. Наверное ты и не вспомнишь каждую из них - лица в молочно-белом тумане. Наверное.

БА-БАХ! Оглушительный грохот прямо за твоей спиной. Такое чувство, будто кто-то пробил стену стальным ядром.

- Блядь! - вскрикивает Агнес, подпрыгнув от неожиданности. Её глаза становятся круглыми, как серебряные доллары. Острые ноготки впиваются в твои плечи.

Нет, стена целая. Дверь тоже. Значит в коридоре.

Вслед за грохотом, ты слышишь приглушённые голоса. Один из - них грубый и мужской. Другой, женский, кажется тебе крайне знакомым....

Ветта.

- Нельзя шутить с боссом, он не прощает... - противным писклявым голосом передразнил охранника Рейн и скорчил рожицу, а затем прорычал- Никчёмное смертное дерьмо...
Он с невероятной скоростью метнулся к человечку, рукой сжатой наподобие звериной лапы схватил за кадык и вырвал его. А после метнулся ко второму и рукой проткнул ему живот и вытащил кишки.

Вентру услышал этот дикий грохот. Как выстрел он разнёсся по клубу. Для обычных смертных это просто очередной шум. Но для немёртвых это призыв к действию. Огонь в душе Доминика разгорается с новой силой. Этот камень у подножия Башни должен быть выбит как можно скорее. Выбит и стёрт в порошок. Тело стало снова наливаться кровью. В этот раз вампир должен был выйти за рамки дозволенного. Наверняка, аукнется не слабо, но окончательно мёртвому никакая кровь не поможет. - А нам и не нужно ждать. Мы сами приходим все, что нам нужно. Очень просто, не так ли?

Краем глаза Пети заметил начавшего двигаться Фенимора. К величайшему удивлению немёртвого собрат по стае решил начать играть со смертными, посреди боя. Вентру снова оглядел зал. Три 'воронёнка'. Столько охранников было в зале, когда задняя дверь открылась. И сейчас Рейн хотел ввязаться в битву с жалким мусором, вместо того, чтобы разбить достойного противника. В начале ночи Доминик бы попросту приказал Носферату идти наверх, но в данный момент мужчина просто махнул рукой. Если хочется побыть мясным щитом - всегда пожалуйста. Однако, что-то тянуло немёртвого к своим собратьям. И эта тяга могла заставить Вентру серьёзно поменять свои планы.

Как бы то ни было вампир достал мачете и пистолет. Немёртвые руки двигались с нечеловеческой скоростью. Сейчас организм рыцаря захлестнула эйфория. Он чувствовал, что может пробивать насквозь смертные тела, бежать быстрее любого атлета. Какое-то время разум не справлялся с такой скоростью, но Доминик спешил. Крылья ужаса были готовы расправиться над 'Саваном'. Чёрные крылья вестника смерти. Осталось лишь решить, куда их направить.

Доминик
Всё меркнет под мигающим светом хрустального гроб, что раскачивается на цепях. Будто свет луны для сумасшедшего, он искажает черты и наполняет воздух предчувствием смерти. Предчувствием, которое обязано статья явью. Вы будете её проводниками. Вы будете её глашатаями. Вы. И больше никто.

Лестница закручивается и уходит вверх, будто дорога на небеса, куда вам заказан путь. Чёрная, с коваными элементами в виде диких роз, она переливается под дикой свистопляской огней, вторящих трансовой музыке. Звучит так, будто началась панихида. Но по кому? Наверняка по скоту, безжизненным силуэтам, лишённым лиц и души, манекенам, что дёргаются в прощальном танце уходящих ночей.

Лестница заканчивается, и ты наседаешь на двустворчатую дверь, заставляя её отвориться. И тогда-то видишь, что стало причиной дикого грохота. Одна из дверей, ведущих в бесчисленные комнаты по обе стороны облупленного коридора, безжалостно выбита и валяется на полу. А рядом с ней валяются два тела. Одно на другом. У того, что сверху глаза, горящие диким красным огнём, косматая шевелюра, борода и спущенные трусы. Он явно намереваются трахнуть ту, другую. С бледной кожей, разорванной одеждой и маленькими торчащими грудями.

Ветта Зантоса. Ваш дуктус собственной персоной.

Какого хрена вообще?!

А тем временем внизу раздаётся грохот, и обернувшись, ты видишь дикую картину...


Фенимор
Всё сходит с ума под диким светом хрустального гроба. Вспышки света, назойливый бит, силуэты, мелькающие между светом и тьмой. Всё сложнее держать себя в руках, но ты и не пытаешься - даёшь волю Зверю. Время стереть ехидную ухмылку с размалёванной хари охранника.

Вжух, ты хочешь вырвать ублюдку кадык, но успеваешь лишь до крови расцарапать ему глотку. В руке охранника мелькает тяжёлая пушка, ты слышишь разрывающий перепонки грохот, тебя откидывает на добрые полметра, а живот скручивает дикой обжигающей болью.

- Будешь лезть обниматься - выстрелю прямо в башку. - слышишь ты его голос, что прорывается сквозь толщу музыки.. В твоём животе - дыра, сквозь которую видно сморщенные безжизненные кишки. Всем вокруг плевать, они продолжают плясать как ни в чём ни бывало, мелькают разве что пара удивлённых взглядом и смешков, один из них явно принадлежит бармену, протирающему стакан. Остальная охрана не вмешивается, но ты видишь ублюдка с мечом, выжидающего на расстоянии пяти метров...

Все двери распахнуты перед Вентру. Так говорят. И уж точно эти две створки не выдержат немёртвой силы. На секунду открывшаяся картина заворожила Доминика. Каждая деталь тела дуктуса была великолепна. Не смотря на отброшенную человечность, что-то трепетало в душе вампира. Винить ли сверхъестественные силы Ветты или же общую связь в стае Пети не знал. Да ему и не интересно было. Отлетевший Фенимор был почти полностью проигнорирован. Потому что где-то внутри раздалось рычание.

Взгляд немёртвого скользнул по лицу Зантосы. Свежий след распоротой кожи и раздробленной кости остался от когтей выебка Башни. Короткий, предупредительный рык стал громче. Руки дуктуса сплетены с когтистыми лапами этого зверья. Если бы Доминик был бы жив, его дыхание бы участилось. И вишенка на торте - два пылающих уголька. Рык оборвался. Зверь был готов сорваться с цепи и кинуться на эту тварь. Терзать, терзать, пока последняя капля крови не покинет это жалкое тело.

Вентру одёрнул себя. Он рыцарь, а не какой-то лесной волчок. Необдуманные действия могут привести к скорой окончательной смерти их обоих. Дисциплина - вот главный ключ к успеху любых тактических манёвров. Загнать животное подальше в ту бездну, из которой оно явилось. А потом зарезать эту скотину, как свинью.

Но ярость в душе не хотела затухать. Это когтистое говно покусилось на его дуктуса. Рвало плоть, пыталось выебать. Разум окончательно покинул немёртвого. На его место пришёл Зверь. Злобный, ещё более бесчеловечный, чем сам Доминик. И он был готов загонять дичь. Тело бросилось вперёд. Из глотки бурным потоком лились самые злобные проклятья на всех известных языках. В голос примешивалось злобное урчание и рык. Коридор буквально за секунды пролетел перед злобными глазами пёстрым маревом.

Гнев заполнил разум вампира и его цель была перед ним. Никаких сожалений, никаких сомнений. Пистолет выпал из рук Вентру ещё в коридоре. Доминик замахнулся и со всей силы вогнал мачете в немёртвую плоть. Глубже, сильнее, быстрее. Зверь не целился. Ему нужно было убить, отомстить. Чёрная ненависть клубилась в душе. Но этого мало. Пети ощущал сопротивление вампира. Клинок был брошен в ране собаки Башни. Отродье не хотело расставаться с нежизнью. Но во рту члена Меча Каина было кое-что способное оборвать её. Клыки явили себя миру. Потерявший контроль над собой, рыцарь схватил Гангрела за плечи и сдёрнул с Ветты. Секунда - и зубы вопьются в тушу, начнут распарывать плоть. Убьют. Снова.

Фенимор смеялся...Это больше походило на хрип умирающего, с мерзким бульканьем и вздохами, но это был именно смех. Смех, преисполеный непонятной радостью, но при мертвый, живое существо не смогло бы так смеяться. А Рейн был преисполнен мрачноватого веселья от осознания того, что эти крутые ребятки лишь скот и что очень скоро они это поймут, что скоро они будут визжать, как свинья на бойне. Ему было хорошо, потому что он чувствовал, и пускай эта была боль, но это все же лучше чем ничего не правда ли? Обжигающая, трудновыносимая боль, но с ней вампир ощущал себя живым. Все также похохатывая, Фенимор пытаеться отползти от человека с мечом, от мяса с ковырялкой, и выжидает. Пускай этот смертный подойдет поближе, пускай, он ведь захочет добить, возможно покрасаватся и поиздеваться, по крайней мере Фенимор бы захотел. Пускай ничтожный червь почувствует себя победителем, Фенимору вовсе не жалко. Но когда тот подойдет слишком быстро, то они поменяются местами, о да, поменяются. С нечеловеческой скоростью он взметнется в воздух, и заключит человечка в свои обьятья, отшвырнет его палку копалку, и сделает из него щит, от пуль остального мяса, и может чутка отхлебнет, о да...

Не успевшие начаться постельные ласки, грозившиеся перерасти в кровавое пиршество, были грубо прерваны оглушительным грохотом в коридоре. Выругавшись сквозь зубы, безобразный метис, чьё уродство пока всё ещё скрывало искусная иллюзия, поспешил на звук, резонно предположив, что там разворачивается драка между Веттой и кем-то чертовски сильным. Оставив Агнесу в одиночестве и бросив, что он скоро вернётся, Носферату поспешил к двери и вскоре оказался снаружи. Картина, которую вампир смог лицезреть от входа, не выглядела слишком обнадёживающей. Косматый звероподобный извращенец явно намеревался изнасиловать Зантосу, но Блэк не собирался давать какому-то блохастому уличному псу опустить его дуктуса.

— Эй ты!! — крикнул Носферату, привлекая внимание насильника и проявляя свою истинную сущность. — Не знаю кто ты, блядь, такой, но на твоём месте я бы определённо не стал этого делать, дерьмохеропиздаёб.

Размяв шею, вампир оскалился, демонстрируя клыки:
— Или хочешь сойтись в неравном бойцу с отборными бойцами Шабаша, гнида?

Блэк размял мускулы, приготовляясь атаковать противника в случае необходимости. Этот ублюдок не только посягнул на сестру "Миднайтского Потрошителя", но и испортил Джонатану завтрак. А контрабандист в своё время убивал и за меньшее. Добившись внимания врага, Блэк собирался броситься прямо на него, пока тот не успел отрастить когти или сбежать. Броситься, чтобы выбить из придурка всю дурь.

Всё быстро приобретало оттенки нелицеприятных фильмов, которые толкали в подземных переходах и тёмных переулках. Изнасилование на грязному полу, где смешалась кровь, жжёный табак и следы человеческих жидкостей. Грязное сумбурное действо, где не было место гордости и красоте. Лишь сдавленные стоны, и дрожащие ноги насилуемой жертвы....в теории.
В любом другом случае Ветта была бы не прочь подобного исхода. Почувствовать себя трепещущей жертвой, окунуться с головой в чувство собственной беспомощности, смешанной с возбуждением крови, будоражащим немёртвое тело. Да, их хладные тела не могли получать того же удовольствия, что и смертные. Но за многие годы практики Зантосса научилась извлекать из своего существования ранее невиданные грани наслаждения и виды экстаза, недоступные смертным, запертым в разлагающейся оболочке из плоти и крови.

Но сейчас был не тот случай. Сейчас Ветта была чертовски зла и лишь с трудом сохраняла маску возбуждения на исполосованном личике. Но вот со всех сторон стал раздаваться грохот и гортанный рык.
"Наконец-то".
Промелькнуло в голове и её лицо тут же исказилось злобной нечеловеческой гримасой зверя, готового разорвать в клочья глотку оппонента. Оголив длинные клыки, Ветта резко изогнулась во всём теле и выпустила изо рта длинный змеиный язык.

Ветта, Джонатан, Доминик
Вы слышите низкие басы, доносящиеся снизу. Не только слышите - чувствуете вибрации кожей. Всё оживает в мгновение ока. Вы будто герои модного фильма про кровь, секс и насилие, выступаете на сцену пол забойные биты, и все остальные становятся глупыми и никому не интересными статистами...

Вогнать мачете в мёртвую плоть - нет ничего проще. Но плоть озверевшего Гангрела не просто мёртвая. Она холодная и твёрдая, будто бетонная плита, скрытая под распоротой кожей куртки. Лезвие скрипит, высекая искры, камарильский ублюдок со стоящим хером хохочет, будто бы радуясь такому повороту. Но Вентру не даёт ему повеселиться всласть - стаскивает с роскоши обнажённого тела, и пытается взять в захват...

Бесполезно. На мгновение Гангрел поддаётся, но это мгновение - ничто перед истинной мощью, что скрывает тело камарильского пса. Он отпихивает Доминика, будто куклу из папье-маше, не давая вонзить в себя клыки.

В тот же миг, с хлопком распахивается дверь соседнего номера, и оттуда вылетает Носферату. Ему хватает наглости, ловкости и прыти, но не достаёт силы, чтобы пробить шкуру гангрела. Удар со свистом врезается в его живот, но кулак натыкается на нечто твёрдое и непробиваемое. Будто кусок насквозь промороженного мяса. Если ублюдок и испугался, то не успел подать виду, ведь...

Вопль, дикий и истошный, раздаётся где-то на заднем фоне. Будто вокал для ритмичного бета. Агнес, в ужасе несётся к лестнице, едва не споткнувшись на полпути. Похоже вид изнасилования и кровавой разборки не будоражит в ней кровь.

...язык, с хрустом, пробивает грудь Гангрела, дробя рёбра и калеча иссохшие внутренние органы, пока не добирается до заветного сердца. Ублюдок замирает с ужасом в алых глазах, но спустя мгновение его лицо меняется, будто театральная маска. Блаженство. Искреннее и неподдельное. Блаженство кровавого поцелуя, восхитительного во всей своей отвратительности. Это ни с чем не сравнить.


Фенимор
Всё идёт как по маслу., ведь герой самурайского боевика даже не понимает, что за ловушку ты ему уготовил. Его меч свистит, рассекая воздух, но готовясь сделать то же самое с твоей искалеченной плотью. Его силуэт под мёртвым светом приближается. Ближе. Ещё ближе. Прыжок. Не его - твой. Ты прыгаешь навстречу, наперерез, даря ублюдка мгновение ни с чем неподдельной растерянности. Этого достаточного, чтобы схватить его, и развернуть, превратив в живой щит.

Он что-то хрипит, пытаясь вырваться, но ты сильнее. Ты чёртово порождение ночи, жестоко и безжалостное. Разве может быть иначе.

БАХ! Слышишь ты за долю секунду до того, как охранник с пушкой тебе разносит половину черепушки. Ты видишь, как её осколки летят в сторону дрыгающей толпы. Как кусочки мозгла становятся украшение в волосах орущей девчонки. Как глаз перестаёт видеть просто потому что его больше нет. Тебе хреново пиздецки хреново...

БАХ! Ещё один выстрел. На мгновение ты думаешь, что всё. Но нет. Пуля царапает тебе скулу, пи влетает в бухло за барной стойкой. Вдребезги. Бармена осыпает дождём из стекла.

Откуда проклятый выстрел? С трудом, но ты различаешь силуэт третьего охранника. Он забрался на лестницу и палит по тебе с возвышения.

Зверь ревел в душе Вентру. Вокруг бегали какие-то мутные фигуры, но немёртвого это ни капли не заботило. Что-то мелькнуло на грани сознания. Перед глазами чётким, режущим глаза образом стала фигура собаки Башни. Хотелось рвать её на части, вырвать ей глаза, выдавить кишки из вонючего брюха. Внизу гремели выстрелы. Инстинкты требовали рвануться сейчас же на вампира, убить любыми средствами, как можно скорее. Накинутся и выпить досуха эту мразь.

Однако, разум Доминика противился такому исходу. Он высшее существо, для которого клятвы и долг важнее всего. Каинит должен контролировать себя, а иначе Бездна звериной ярости поглотит всё, чем можно дорожить в этом мире. Вокруг него члены стаи, и сейчас Пети - прямая для них угроза. На секунду живой труп замер. Кто победит? Холодный разум или животная ярость потомков Каина?

Мир снова обрёл чёткость. Хоть и на жалкий миг, но всё же. Вентру огляделся. Почти вся стая была в сборе. Ветта и Джонатан. Фенимор похоже всерьёз задержался внизу. На полу валялось мачете. Клинок вернулся в руку Доминика. В драках на кулаках бывший банкир разбирался слабо, а вот с колюще-режущими предметами получалось держаться гораздо уверенней. - Ну, что, дубль два, псина? - прорычал себе под нос немёртвый. Рана от языка Зантосы выглядела серьёзной, однако не стоит сомневаться в возможностях вампиров. Особенно, хоть сколько-нибудь опытных.

Что может быть проще, чем убить несопротивляющуюся цель? Сталь снова взметнулась в полумраке клуба. Смерть рядом. Но клинку было не на что опускаться. Рука Вентру дрогнула. Тело вампира начало скукоживатся и высыхать. Дуктуса затрясло. По языку девушки потекли потоки крови. Доминик не был напуган, нет. Но то, что сейчас происходило заставляло немёртвое сердце сжиматься. Пети чувствовал, что Ветта сейчас уничтожает саму суть Гангрела. Вершина убийства - Диаблери. - только и оставалось прошептать холодным губам. Зантоса билась в экстазе перед вампирами. К тому моменту, как она закончила своё тёмное дело, маска безразличия вернулась на лицо бывшего банкира. Но не в душу. Тёмная аура, ранее витавшая вокруг немёртвой, теперь усилилась. Эта тварь могла убить любого из них так же легко. И единственная преграда от этого - зыбкие узы клятв и крови. Удержат ли они такое?

На лице Вентру можно было разглядеть много чего, но уж точно не оскал. Немёртвый закрылся от всего мира за маской спокойствия. Он размышлял, задавал вопросы себе. Недолго, но всё же небольшой червячок сомнений поселился в разуме Доминика. Мужчина мотнул головой и подобрал пистолет с пола. Он не разделял беззаботного настроения Зантосы. Осушенный труп оставался позади. А для них ночь продолжится. Сегодня.

Смерть была неотъемлемой частью круговорота жизни. Таковы были недвижимые законы, установленные Демиургом на заре времён. Такова была воля его ангелов. И Ветта помнила, как содрогнулась впервые от этого осознания. Даже бессмертие вампиров было лишь гипотетическим. Её учителя знали, что это не более чем самообман.
И лишь познав конечность можно впустить в свою душу тьму, и лишь тогда можно поистине проникнуться всеми наслаждениями, что давал быстротечный смертный мир.

Но многие братья этого не понимали. Им казалось, что они вечны. Что века не-жизни лишают их возможности совершать фатальные ошибки.
А истина была простой - смерть столь же своевольна и внезапна, как взмах крыльев бабочки. Один лёгкий порыв которых поднимал торнадо на противоположном побережье океана. Вот ты гордый и могущественный хищник, от мраморной кожи которого отлетают клыки, клинки и пули точно бесполезные ветки и горошины.
А вот один особо удачный взмах острого и прочного, точно сталь, языка вскрывает твою грудную клетку, заставляя белые рёбра торчать неровными обломками.

Что важнее - язык впивается в раздутое от крови сердце. Что ещё важнее - ты не удерживаешься от того, чтобы твоё тело не согнулось в оргазме от блаженства.
И это уже не имеет значения. Ничего не имеет значения.

Ветта ощутила первые капли витэ, обильно стекающие по её языку. Сочный, насыщенный, тягучий вкус старой крови. Чистый нектар, превосходящий палитрой любую человеческую кровь. Она уже пробовала витэ своих собратьев во время братания, но это было всё равно что сравнивать вино из картонного пакета и вино из погребов старого имения Зантоса.
Из её горла раздался утробный рык. Ей хотелось ещё. И ещё. Этого было невероятно мало.

Сама не замечая того, Ветта впилась языком ещё глубже в плоть, продолжая пить, хотя пить уже было нечего.
И внезапно она ощутила что-то ещё. Прилив новой энергии. Куда более сильной и сильной. Хотя в это было сложно поверить. Её тело выгибало от электричества внезапно оживших нервов, в её животе горело солнце и с оргазмичным порывом медленно спускалось вниз, заставляя её ноги дрожать от удовольствия.
Это было лучше секса. Лучше любой оргии. Лучше крови с героином. Это было пиком зла - поглощение души чужого сородича. Что важнее - это было священнодейством.
Заточение внутри себя и без того заточённой в тюрьме мироздания души. Так она становилась ближе к злой воле Демиурга. Ближе к тому, чтобы стать настоящим воплощением зла.

А затем всё вернулось обратно. Ветта всё так же полулежала, приподнявшись на локтях и вытянув язык к уже начинающей стремительно высыхать мумии Вэла. На его перетянутом истлевающей кожей лице застыла блаженная улыбка, а ссохшиеся яблоки глаз запали в череп.
Выдернув язык и скрыв его за тёмными губами, вампирша резко встала, срывая с себя остатки портупеи и лифчика, оставляя лишь длинное кожаное пальто наполовину прикрывать грудь и обнажённый живот.
Электричество всё ещё играло в её теле неодолимой силой. Казалось, она может дотянуться до небес. Осталось лишь только захотеть.

Она встретилась взглядом с оскалившимся Домиником и Джонатаном, а затем широко и бесшабашно улыбнулась. С обезображенным свежими порезами лицом и губами это выглядело откровенно жутко:
— Ну что, кровососы, пора нам устроить диско! Кровавое диско! Диско элизиум!
А затем размашистым шагом под оглушительный стук заострённых каблуков стала спускаться обратно к танцполу, откуда уже доносились крики и пальба.
На ходу она взмахнула полой плаща и извлекла из-под неё привязанный петлёй серебристый меч.

Фенимор прикончил урода с мечом и взяв его ковырялку, откатился за барную стойку и стал залечивать свои раны. Дело принимало серьезный оборот, он окончательно сбросил с себя свою маску, но затем притянул тени к себе и попытался скрыть себя от взора людей. Затем он взвился в воздух и помчался в сторону охранников, прыгая зигзагами, стараясь как можно больше сбить прицел. Первым делом следует врубиться в ближайших охранников и вывести их из боя, затем снова скрыться и пробраться к тертьему уроду

Джонатан не смог причинить существенного вреда косматому извращенцу, но, кажется, Сородичи Носферату и без его вклада в общее дело смогли справиться с разбушевавшимся Гангрелом. Во всяком случае, что-то подсказывало контрабандисту, что ловкий язычок Ветты должен был навсегда успокоить звероподобного ублюдка, и отнюдь не потому, что он доставил тому удовольствие (хотя, кажется, в момент своей окончательной смерти хозяин "Савана" таки испытал какое-то извращённое блаженство) или умаслил противника сладкими речами — дуктус "Миднайстких Святых" предпочитала куда более радикальные способы решения проблем, и, честно говоря, Потрошителю это нравилось...

Ветта жадно пила кровь убитого ей противника, осушая его до дна. Диаблери. Кажется, так назывался этот акт. Носферату, тем временем, переключил своё внимание на выбежавшую в коридор испуганную Агнес, визжащую и несущуюся прочь. Чёрт. А ведь Тварь думала поиграть с этой девчонкой, насладиться половым актом и лишь затем умертвить ничего неподозревающую пташку. Видимо, судьба распорядилась иначе. Что-же, метису было не привыкать — ему проще было перечислить те разы, когда Фортуна оказывалась к нему благосклонно, чем бесчисленное множество тех, когда Госпожа Удача демонстрировала вампиру свой изящный средний пальчик.

Выругавшись, Блэк кинулся в погоню за своей жертвой, не собираясь дать той просто так сбежать. Это тоже была своего рода игра, эдакие кошки-мышки, и мчась за бледной темноволосой девчушкой каинит чувствовал азарт охоты, чувствовал, как кровь вскипала в жилах и довольно рычал Зверь где-то там внутри — это была первобытная гонка за выживание, извечный танец хищника и добычи, прекрасный и пугающий, как и, как правило, следующая за ним смерть жертвы охотника. Догнать, напрыгнуть сзади, повалить на землю, придавив руки к полу, и пронзить шею клыками. Пить, пить и ещё раз пить... Вот Блэк оказался совсем рядом и прыгнул, как тигр, кидающийся на антилопу. Момент настал...