Сумерки богов | ходы игроков | - 4.3 Рыцарь смерти vz Следопыт

Тёмные пресекаемые статикой молнии продолжают нестись над головами с неестественной скоростью. Ветер, потусторонний холод которого не снился даже льдистым предгорьям далёкого севера, пробирает до костей каждым новым порывом. Небо сходит с ума, то обрушивая на песок мелкий дождь, то разражаясь сухими лишёнными грома разрядами.
Люди на трибунах наблюдают за финалистами в гробовой тишине. Возвышаются по обе стороны от Великого Хана четыре глашатая в мантиях разных цветов. Стоит в ожидании чуть позади трона Виссанти, в то время как сам владыка грозно взирает на оставшихся чемпионов.

Он медленно поднимается – уже давно вокруг нет обнажённых наложниц, никто не наполняет опустевший кубок вином. Выходит вперёд, готовый объявить начало последнего поединка. И начинает говорить – громогласный обычно голос теперь звучит несколько хрипло, может быть напряжённо:
– Ради этого момента вы проделали путь, – длинные волосы Хана развеваются, его грубое, будто высеченное из камня лицо, утопает в неестественно глубоких тенях. – Ради победы на турнире, которому нет и уже не будет на вашей памяти равных. Вы ввязались в игру, об истинных правилах которой едва ли способны даже догадываться. Покончим с этим. Арена должна собрать свою жатву.

Хан собирается дать распоряжение к началу схватки повелительным взмахом ладони, но останавливается.
Смотрит с кривой усмешкой на Бальтазара, даже не пытаясь скрывать своё отвращение.
– Ты забрался непростительно далеко, асшаит, – произносит уже совсем тихо, одними губами. – Старшие боги не позволят взойти на трон Империи такой уродливой твари. Останови его, аквитанка.

Голубые глаза наместника теперь смотрят на Ями.
Холодно, резко, но, в то же время – может показаться, что даже несколько уважительно.
– Если проиграешь, присоединишься к компании в лезвии проклятого оружия. Если его не уничтожишь ты – в таком случае это сделаю я. Если же одержишь победу – получишь шанс узнать, что такое по-настоящему достойный противник. Получишь шанс осуществить свою месть. И я с неимоверным удовольствием приговорю тебя лично. Ты настолько сильно ненавидишь Империю? Я – Империя.

Властный одинокий хлопок Великого Хана выступает сигналом.

И молот бессменного раба с привычным энтузиазмом обрушивается на металлический гонг.

Погода буйствовала. Погода неистовствовала. Да, чтобы лицезреть сей восхитительный пейзаж, можно было и умереть. Даже несколько раз. Оно того стоило. Особенно, если ты способен воскреснуть...

А для Бальтазара, как могли воочию убедиться все присутствующие, возвращаться с того света не составляло такого уж большого труда. Пожалуй, именно в этом и заключалась его истинная сила. Многие славные воители со всех уголков мира прибыли на этот самый турнир всего несколько дней назад. И где же они теперь? Где теперь стойкие северяне, проворные южане, грациозные амазонки? В конце концов, где блистательные имперцы? Их тела кормят червей, а души подпитывают ненасытную арену. Величайшие же из претендентов приняли смерть от рук чемпиона сумеречного края теней. Только лишь он один, рыцарь смерти, получил бесчисленное множество несовместимых с жизнью ран – но ни разу не вкусил горечь поражения. И сейчас у немертвого осталась последняя противница. Последнее препятствие перед судьбоносной Битвой за трон.

Возможно, именно поэтому асшаит, против обыкновения, не стал игнорировать слова Хана, а ответил владыке всего сущего, бесстрастно пожав плечами.
– Я что-то не вижу здесь никаких богов. Только их наместника. И попомни мои слова, о Могучий Хан. – Продолжил Бальтазар, выхватив из ножен сумеречный клинок и направив лезвие прямо на правителя Империи. – Ты будешь следующим.

Затем, стараясь не обращать внимания на дождь, ходячий мертвец медленно направился к аквитанке. Мог ли он вообразить, что в финале встретиться с представительницей именно этой страны? Если говорить откровенно, то да. С самого начала проклятый отметил необычные способности, свойственные исключительно данному народу. Народу, практикующему потустороннее искусство крови. И с каждым днём, с каждым боем с аквитанцами в душе асшаита крепло странное чувство, отдаленно напоминавшее... уважение. Упоительным наслаждением было осознавать – даже среди своих сородичей эта женщина выделяется.

Теневой следопыт. Непобедимая. Аквитанская принцесса. Королева арены. Множество прозвищ, но ни одно из них не могло в должной мере уловить суть воительницы. Она – Воплощение гнева, живущая только лишь ради мести. Жгучая ненависть будто бы пожирала её изнутри... и в то же время, придавала девушке особое очарование.

– Значит, ты и есть величайший воин среди смертных. – Пристальный взгляд холодных как лёд бледно-голубых глаз рыцаря смерти впился в аквитанку. – Я понимаю твои намерения, Крадущаяся Тень. В чём-то я их даже разделяю. Но вот ведь незадача, Ваше Высочество. У нас одна цель, а охотников двое...

Небрежно забросив на плечо тяжелое копье (верный чигирики сейчас покачивался на поясе), Ями приветливо махала рукой молчаливым трибунам, словно бы и не было прошлого боя с амазонкой, в котором она обещала Империи и её жителям гибель и разрушение. Из под низко надвинутой на лицо широкополой шляпы аквитанки, в тени которой скрывалась большая часть её лица, широко сияла дружелюбная белозубая улыбка. Темноволосая воительница выходит на Арену так, словно это её первый бой, так словно небо не полыхает всполохами беззвучных молний, а потусторонний ветер не пробирает до костей. Так словно победитель в сегодняшней схватке не удостоится чести встать перед Ханом. Так, словно бы перед ней не стоит сейчас сильнейший воин Арены, непобедимый и кажется неспособный умереть.

И точно также как и раньше, встав напротив своего противника, Ями уважительно кланяется вначале трибунам и Великому Хану, а затем Бальтазару – вот только в этот раз, рыцарю смерти достается более низкий и почтительный поклон. И когда следующая путями теней поднимает голову, на её тонких губах играет насмешливая улыбка.
– Нет, нет, нет, почтенный Хан! – Широкополая шляпа вновь поворачивается к поднявшемуся со своего трона могучему исполину – Моя месть не закончится твоей смертью, это было бы слишком легко. Ты не Империя. Ты даже не наместник богов, как назвал тебя мой уважаемый соперник. Ты тот же, кем ты был когда тебя привели сюда безвольного и сломленного. Ты раб. Тот раб, которому никогда не суждено освободится – потому что он не видит своих оков.
Аккуратно обхватив двумя пальцами край шляпы, Ями поднимает её, чтобы встретится взглядом с непобедимым правителем империи и тем кого называют наместником богов в мире смертных – и хотя её губы по прежнему растянуты в улыбке, взгляд темных глаз прекрасной воительницы полон ледяного презрения.
– Мы ведь с тобой в чем-то похожи, не так ли Великий Хан? Поэтому я вижу в твоих глазах уважение – ты видишь во мне себя, каким ты был в прошлом. Империя отняла у нас обоих дом и семью – и мы оба искали мести здесь, на окровавленном песке. Но когда ты достиг вершины и разбил свои цепи – ты позволил им заковать тебя вновь. Ты стал слугой тех, чья воля и привела тебя на Арену, обменяв свою честь и долг перед душами павших, на вино, наложниц и титул Великого Хана. Ты не наместник богов, ты их слуга, насыщающий их бездонные глотки в обмен на крохи со стола. Ты мне отвратителен! – Тенеходица презрительно сплевывает в сторону и шляпа возвращается на место, вновь скрывая в своей тени лицо прекрасной аквитанки.
– И поэтому ты ошибаешься, Великий Хан. Ты и твои боги должны боятся не его. Они должны боятся МЕНЯ. Потому что когда я займу твой трон – я не стану их послушной рабыней!

Отвернувшись от правителя Империи, Ями разворачивается к стоящему напротив нее чудовищу, перешагнувшему порог между миром живых и мертвых... и радостно улыбается ему, вскинув руку в уже знакомом жесте с выставленными вверх двумя пальцами
– Приветствую вас, Бальтазар-доно! Для меня огромная честь сражаться со столь достойным senshi в решающем поединке. Но позвольте этой скромной, поправить вашу ошибку. Это вы, а не я являетесь величайшим воином... – Аквитанка вновь приподнимает шляпу и игриво подмигивает асшаиту – ...среди смертных. И я уверена, сегодняшний бой всем это покажет.

Великий Хан молчит, едва заметно усмехаясь, на протяжении всего монолога.
Внимательно смотрит не столько на саму аквитанку, сколько на покрытое искусной мастерской резьбой древко копья – с удивлением и нотками какой-то потаённой печали.
– Много десятилетий минуло с тех пор, как мне в последний раз доводилось видеть это оружие. Призрак из далёкого прошлого, времён задолго до основания первой империи. Ходят легенды, что сила, сокрытая в нём, позволит использовать себя только лишь дважды.
Он медленно кивает в сторону асшаита и, криво ухмыльнувшись, указывает рукой на себя.
– Ты так уверена, что понимаешь суть происходящего, не так ли? Считаешь, что сами старшие боги устрашаться, если ты сядешь на трон? – речь Хана ненадолго прерывает раскатистый хохот. – О, уверен, они уже сейчас трепещут в стенах своих Запретных Чертогов. Попробуй доберись до меня, аквитанка. Если победишь – чтож, получишь свой шанс сделать всё правильно. Достаточно. Убейте друг друга.
И, повернувшись к ристалищу спиной, Хан медленно и величественно направляется в сторону трона.


Получатели: Бальтазар.


Получатели: Ями.

Ями проводила удаляющегося Хана пристальным взглядом из под широкополой шляпы. Признаться честно она не ожидала подобной реакции. Неужели она в чем-то ошиблась? Но учитывая то, о чем рассказала ей Первосвященница...

Впрочем сейчас это не имело значение. Отогнав неуместные размышления, аквитанка, вновь повернулась к живому мертвецу и весело улыбнулась ему, проведя двумя пальцами левой руки по краю своей шляпы.
– Вы были правы, Бальтазар-доно, когда сказали что наши намерения схожи. Признаться честно, что будь я уверена в том, что вы займете трон Империи, я бы не встала у вас на пути. Стать слугами ненавистного для них асшаита – о, это невероятное унижение, которого я увы, не могу подарить имперскому стаду, даже если у меня получится выиграть. Но вам должно быть интересно, почтенный senshi... почему же в таком случае я стою сейчас напротив вас... – Темноволосая воительница, задумчиво погладила ладонью подбородок и улыбка неожиданно исчезла с её лица.

– Все просто, Бальтазар-доно. Я видела ваши бои, я понимаю зачем вы здесь. Вы пришли сюда не победить. Вы пришли сюда умереть. Вы, как и многие ваши соотечественники одержимы Смертью – о, я уверена что вы бы бросились в её объятия задолго до того, как судьба привела вас на эту Арену, если бы не глупые фантазии о том, что её должен подарить вам "достойный противник". Вот реальная причина того, почему вы здесь, все остальное – просто глупые домыслы, за которыми вы пытаетесь скрыть тот факт, что все ради чего вы здесь – это позволить кому-то отправить вас во владения той которую вы называете Холодной Королевой. Вот почему вы сражаетесь, вот чего вы ищете, вот почему вы стремитесь встретится с Ханом и вот почему... – Молниеносным движением выдернув из песка тяжелое копье, на которое она до этого опиралась, Ями эффектно раскрутила его в руках, направив острие в грудь рыцарю смерти.
–... я не могу позволить вам меня победить

– Какая проницательность! – Выслушав речь аквитанки, Бальтазар вложил сумеречный клинок в ножны и наградил противницу немного ироничными, но всё-таки искренними хлопками. – Тебе удалось разгадать меня, браво. Но... позволь самую малость поправить тебя, принцесса.

Не отрывая взгляд от темноволосой воительницы, рыцарь смерти чуть склонил голову набок и продолжил.
– Ты назвала поиск достойного противника "глупыми фантазиями"? А что по-твоему значит – достойный? Я много размышлял об этом. Пожалуй, даже слишком много. Раньше я несколько наивно полагал, что "достойным" человека делает нечто неосязаемое и неуловимое. Нечто, сокрытое глубоко внутри. Нечто... – Асшаит на пару мгновений задумался, пытаясь подобрать подходящие слова. Но, по-видимому оказавшись не в силах справиться с подобной задачей, в конце концов небрежно махнул рукой.

– Проще говоря, можешь считать это "душой". Однако здесь, на Великом турнире, я наконец-то осознал, насколько сильно на самом деле заблуждался. Смертные, считавшиеся одними из лучших в славном искусстве убийств. Смертные, совершившие множество подвигов, достойных войти в легенды. Смертные, движимые самими разнообразными стремлениями, начиная от возвышенной чепухи вроде долга, чести и справедливости и заканчивая куда более низменными инстинктами – жажды власти, наживы, мести и банальным желанием прожить ещё хоть чуточку дольше. Все эти смертные, в конечном итоге, пали от моей руки. Так кто же тогда "достойный противник"?

Хрипло усмехнувшись, рыцарь смерти скрестил руки на груди и сам же ответил на свой вопрос.
– Достойным противником является лишь тот, кто сможет раз и навсегда уничтожить меня. Чемпион, после встречи с которым я действительно смогу с гордостью предстать перед Холодной Королевой. Встретиться с Бледной Госпожой, зная – я сделал всё возможное для победы. Только в таком случае я согласен принять свою Гибель.

И словно бы в противовес Крадущейся Тени, молниеносно выхватившей мифическое копьё, немертвый плавно и медленно, без всякой суеты снова вытащил катану из ножен. А затем, крепко сжав проклятое оружие обеими руками и согнув колено, очевидно готовясь совершить смертельный рывок, Бальтазар подытожил.
– Так что коли ты правда сможешь убить меня, следопыт, я буду рад. Но если тебя вдруг постигнет неудача, я также с радостью заберу твою жизнь. В конце концов, твоя душа будет такоой сладкой...

Хан медленно возвращается к трону, пока противники обмениваются короткими репликами. Тени сгущаются, мир утопает в божественных сумерках.
И есть в этих сумерках что-то пугающее, совсем необычное.
В порывах ледяного потустороннего ветра Ями чувствует энергию жизни, дыхание смерти.
Она устремляется вперёд, невесомой смертоносной тенью скользя над песком.
Встречается взглядом с безжизненными горящими синим светом глазами.

Взлетает копьё, зеркальный наконечник которого разгорается изнутри чарующей лазурной синевой самой смерти.
Очередной порыв ветра поднимает пыльным смерчем песок, закручивает песчинки в водоворот – и в ветре этом что-то новое ощущает уже Бальтазар.

Вспышка потустороннего света проявляет бледность и тревогу на лица зевак.
Истощает завесу между мирами – являет взору живых на короткое мгновение мрачный и гротескный мир мёртвых. И, увидев среди восковых фигур полупрозрачные силуэты, рыцарь смерти чувствует единственный короткий удар своего давно мёртвого сердца. Чувствует кожей дуновения ветра, чувствует проходящие сквозь безжизненные истлевшие от времени ткани потоки энергии. Всего лишь один короткий моментально уходящий в прошлое вдох – вдох, на протяжении которого он снова жив, более того, ужасающе беззащитен и смертен.

Рыцарь Смерти смещается в сторону, отражая выпад аквитанки почти не задумываясь.
Его раздирают на части противоречивые ощущения, однако рефлексы, выработанные за годы скитаний, не подводят своего обладателя и сейчас – сумеречное лезвие отклоняет разгорающийся лазурной синевой наконечник быстрее, чем тот успевает запылать неистово божественным пламенем.
Бальтазар проворачивает меч, стремительно разрезая тёмной тенью пространство и хрупкое тело аквитанской принцессы.

Вернее, то место, где она находилась всего какую-то долю секунды назад – песчинки медленно оседают, встревоженные бесцеремонно вклинившейся в их завораживающий танец катаной. Бальтазар остаётся на арене один – вспоминает момент, когда снова чувствовал, снова дышал. Он долго шёл к этому моменту, он лишился эмоций, он стал самой смертью.
И всего одного вдоха оказалось достаточно, чтобы почувствовать дыхание Белой Госпожи аквитанского самурая у самого уха.

Та же неведомая сила, что оживила давно сгнившее сердце, исходила из горящего синевой наконечника громоздкого и крайне непрактичного внешне копья. Бальтазар чувствовал эту силу, заключённую в нелепом артефакте колоссальную и непостижимую в своих размерах энергию.
Чувствовал, понимая, на что эта сила способна.
И то, что во что бы то ни стало необходимо её всеми силами избегать.


Получатели: Ями.


Получатели: Бальтазар.

Удар аквитанки – удар, который попади он в цель, стал бы смертельным даже не будь у нее волшебного копья, уходит в никуда, отраженный взмахом клинка асшаита.

Удар асшаита – удар, который попади он в цель, стал бы смертельным, ведь темноволосая воительница, в отличие от своего соперника не может вернутся из владений той, кого он зовет Холодной Королевой – уходит в никуда, поскольку шаг в тень вновь, уже в который раз спасает Ями от ледяных объятий возлюбленной Бальтазара.

Мертвец остается в одиночестве в мире живых, вспоминая о том, каким был при жизни он сам.

Живая остается в одиночестве в мире мертвых, думая о том, как близка была сейчас её смерть.

Наместник богов, смотрит на них со своего зловещего трона, откуда он несомненно может видеть и мир живых и мир мертвых, сливающиеся сейчас воедино. Вспоминает ли он о том времени, когда он был смертным?

Бой продолжается.

Воистину, чемпионы предполагают, а арена располагает. Бальтазар знал, что Сумерки способны убивать. Но вот тот факт, что вихри энергии обладают силой, способной, пускай и кратковременно, возвращать мертвецов к жизни? Для рыцаря Смерти это стало сюрпризом. Сюрпризом, выходящим за рамки понимания асшаита. И всё-таки, очень скоро первоначальный страх, вызванный давным–давно забытыми вещами вроде стука сердца и возможности по-настоящему дышать исчез без следа. На смену ему пришёл неописуемый восторг, побудивший почти не испытывающего эмоции немертвого расхохотаться. Кто бы мог подумать – где-то в их скучном мире в самом деле существует такая мощь! Пожалуй, стоило престать волноваться о том, что в случае победы жителю края теней больше нечем будет заняться. Обретение всемогущества и становление богом Смерти казалось весьма подходящими увлечениями на ближайшую сотню лет.

Впрочем, прямо сейчас были дела поважнее. Копьё аквитанки без сомнений являлось могущественным артефактом. Оружием, способным низвергнуть в небытие даже рыцаря смерти. Или вернее могло бы быть подобным оружием, если бы не одно но...
– Любопытная у тебя игрушка. Жаль, больно хрупкая. Что будешь делать, когда она сломается? К тому же мы оба прекрасно понимаем – ты не сможешь прятаться в сумраке вечно, непобедимая.

И как только следопыт окажется беззащитна, Бальтазар не упустит возможности нанести решающий удар.

Бальтазар медленно перемещается по арене, выискивая глазами признаки неуловимой исчезнувшей аквитанки. Её присутствие рядом способны выдать любые косвенные признаки – тихий шелест шагов, изменившаяся траектория оседающих в неторопливом вихре песчинок, порывистый вздох за спиной или же беспокойство полупрозрачных призрачных силуэтов, давно и основательно заполонивших арену в глазах Бальтазара.

Он шагает медленно, осторожно, проклятый меч хищно подрагивает в обманчиво расслабленной руке мертвеца. Он идёт, расталкивая застывшие худые фигуры – совсем недавно пронзавшая пространство удивительная энергия испарилась, но всё больше оскалившихся мертвецов выступают из мрака небытия. На ристалище становится отвратительно многолюдно – и пусть зрители до сих пор не подозревают о присутствии проклятых душ, рыцарь смерти видит каждого из них по отдельности и одновременно всех разом.

Хан пристально наблюдает за поединком в ожидании следующего шага аквитанской принцессы.
Бальтазар начинает скучать – и в это самое мгновение она появляется.
Выскальзывает из тени – хищная, неуловимая, восхитительно смертоносная.
Порыв потустороннего ветра выдаёт присутствие следопыта – рыцарь смерти стремительно оборачивается, как раз вовремя для того, чтобы заметить, как она мчится навстречу.

Проклятая катана взлетает, мерцают синим огнём глаза мертвеца.
И лезвие старого как сам мир копья распаляется, вспыхивает и загорается синевой – и эта сокрушительная энергия пульсирует, пронизывает пространство, обескураживает и мерцает ложными вспышками.

Ями прыгает, обеими руками сжимая громоздкий артефакт из далёкого прошлого.
Взлетает, дрожа и резонируя в воздухе, тёмное лезвие меча, готового с удовольствием поглотить ещё одну душу.
Зрители задерживают дыхание и даже сам Хан, подавшись вперёд, впивается пальцами в подлокотники трона.
И синий огонь энергии душ вырывается из закалённого в горниле времени острия. Ослепительная лазурная вспышка проявляет мир в негативе – сокрытая в оружии сила на этот раз на самом деле высвобождается.

Кричит младенец, напуганный светом.
Протирают слезящиеся глаза сотни зрителей.
Криво усмехнувшись, опускает голову Хан.
И лишь Лиенто Виссанти продолжает не отрываясь смотреть на арену.

Асшайский клинок, так и не вкусив крови, медленно падает на переливающийся тенями песок.
Ями отступает на шаг, тоже на несколько коротких секунд ослеплённая взрывом.
Бальтазар медленно опускает голову и смотрит на инкрустированное замысловатой резьбой древко копья лорда Годрика, торчащее в его ещё совсем недавно целой груди.

Едва ли, впрочем, для рыцаря смерти станет серьёзной проблемой подобная рана.
Рука тянется к артефакту, готовая завладеть им и обратить против недавней хозяйки.
Вот только что-то не так. Конечности отказываются внезапно повиноваться.
Синий огонь распространяется в разные стороны от дыры в грудной клетке, охватывая искрами мёртвые ткани.

Бальтазар снова чувствует это – холод, тепло, необходимость в дыхании, боль.
Снова чувствует жизнь – столь иронично проявившую себя перед его окончательной и бесповоротной кончиной.

Колени сгибаются, бьют что есть силы в твёрдый песок.
И пламя взлетает, охватывая огненным столпом силуэт Бальтазара.
Ями смотрит на полыхающий у её ног силуэт – огонь сжирает ткани, броню, кости и плоть.
Несколько ударов сердца – и очередной порыв ветра уносит в сторону переливающийся лазурными искрами пепел. Копьё лорда Годрика остаётся в гордом одиночестве лежать на земле. Целое, весело сверкающее, невредимое.

Скрытая за спасительной пеленой сумрака, Ями по широкой дуге обходит бессмертного рыцаря, что гротескной черной кляксой выделяется среди многочисленных бледных силуэтов призраков Арены. Его напускная расслабленность, это всего лишь иллюзия, на деле, он напряжен, он готов к атаке, он ждет её удара и он отличный боец. Но он ещё не знает, что он уже мертв – и на этот раз без шанса вернутся обратно.

И грозный правитель Империи и воин из страны живых мертвецов, знают о том что копье, её волшебный козырь в рукаве, сгодится лишь на два удара, прежде чем потерять свою магическую силу и стать просто громоздкой и неудобной деревяшкой. Чего они не знают, так это того, что два удара это более чем достаточно для девушки по имени Тьма, для того чтобы закончить этот бой. Потому что для победы ей нужен всего один удар.

Холодный ветер пришедший с той стороны – когда она прорвав завесу сумрака возвращается в мир живых.
Дрожь черного лезвия – когда Бальтазар пытается отразить её удар, взмахом проклятой катаны, принесенной сюда с его далекой родины, сородичем Ями. Взмахом невероятно быстрым... и в тоже время опоздавшим на целую жизнь.
Яркая вспышка – когда копье сэра Годрика вонзается глубоко в грудь бессмертного чудовища, и заточенная в нем магия сталкивается с темным колдовством, поддерживающим жизнь в теле монстра.

Асшаит грузно падает на колени, выронив из руки черный клинок. А в следующий миг его тело охватывает пламя.

– Вы видите их не так ли, Бальтазар-доно? Призраков Арены. Души прошлых чемпионов, которые пришли сюда за славой, золотом, властью... или достойной смертью, а вместо этого остались здесь навечно. – Сложив руки на груди, Ями снизу вверх смотрит на поверженного противника, но тень от верной шляпы закрывает лицо аквитанки, так что неясно чего полон этот взгляд – сочувствия или презрения
– Интересно не ждет ли тебя та же судьба, верно senshi? – Тонкие губы темноволосой красотки кривятся в насмешливой улыбке
– Но если тебе все же посчастливится оказаться в царстве Холодной Королевы – передай Ей от меня привет.

Колдовское пламя пожирает тело асшаита, оставив после себя лишь черный пепел, лазурные искры и древнее зачарованное копье – целое и невредимое. Наклонившись, аквитанка осторожно поднимает оброненную рыцарем смерти черную катану и с интересом вертит в руках... прежде чем развернувшись направить в сторону трона, и возвышающегося на нем могучего исполина.
– Бой закончен. Асшаит мертв, Хан. Я сделала то, что сделал ты сотни лет назад – придя сюда никем, я сокрушила тех кто стоял между мной и троном и поднялась к его подножию. И сейчас я бросаю вызов самозванцу что его занял. Спускайся сюда и сражайся, правитель Империи, наместник богов, безымянный раб из пустыни. Покажи мне кем ты был тогда, когда ты был готов бросить вызов богам, а не выполнять их прихоти.

– Я с самого начала не сомневался, что это будешь именно ты, – низкий голос Хана гремит, вплетается в порывы холодного ветра. – Но каждый век кто-то побеждает всех остальных, и почти каждый век победитель бросает мне вызов. Вот только это уже пятый великий турнир на моей памяти, а трон по-прежнему занимаю именно я.
Он улыбается.
– Посмотри на небо, аквитанка, – Хан встаёт и указывает на клубящиеся исходящие статикой электричества облака. – Они уже рядом. Они – наблюдают. И именно они настоящие зрители турнира, а не это отребье.

Жест Хана сопровождают синхронные встревоженно-восхищённые вздохи трибун.
Угол исполинского парящего в небе сооружения прорывает сплошную пелену грозовых облаков – медленно и величественно дворец выплывает из туч, с каждой секундой являя себя всё в большей степени смертным.
– Они уже здесь. Запретные Чертоги. Дворец Бессмертных. Можешь быть уверена, они не пропустят заключительный поединок.

Подавляющее большинство зевак, задрав головы, всматриваются до рези в глазах в тёмное небо.
Пугающе напоминая в эти минуты души мёртвых на протяжении последних нескольких дней, застывших в сумраке восковыми фигурами с задранными куда-то вверх головами.

Но Хан моментально теряет интерес к парящему высоко над землёй величественному дворцу. Он, не отрываясь, смотрит на Ями.
– Я принимаю твой вызов, принцесса. Завтра, перед самым закатом, мне придётся тебя уничтожить.